Каждый день Георгий Анатольевич Баскаков чуть ли не раньше всех приходит в свой родной Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт. И так почти шестьдесят лет - с 1947 года, когда будущий академик и президент Географического общества СССР Алексей Федорович Трешников уговорил своего сокурсника Жору Баскакова переехать в Ленинград и стать полярником.

С Трешниковым Баскаков вместе учился в тридцатые годы на географическом факультете Ленинградского университета. Вместе они слушали лекции по океанографии самого Юлия Михайловича Шокальского. Жили с Лешей Трешниковым пять лет в одной комнате в общежитии на 5-й линии Васильевского острова. И отправляясь на свидание, решали, кому надеть единственные на всю комнату более-менее приличные брюки.
- Из той комнаты из четырех студентов вышли один академик, два доктора наук и один кандидат наук - ваш покорный слуга, - улыбаясь, вспоминает сейчас Георгий Анатольевич.

Университет окончили в 1939-м. Баскаков сразу уехал на Дальний Восток - в морскую обсерваторию Тихоокеанского флота, потом был директором Владивостокского гидрометеорологического техникума. После войны Трешников уговорил своего приятеля вернуться в Ленинград, в Арктический институт, и заняться изучением морских полярных течений.
С тех пор он этим и занимается.

Изучает течения Георгий Анатольевич сейчас, конечно, в своем кабинете, в лаборатории, которая называется лабораторией динамики моря, - он возглавлял ее почти 30 лет. Но еще в пятидесятые годы прошлого столетия он участвовал в таких арктических экспедициях, о которых буквально до последних лет почти никто не знал. В 1952 году Баскаков возглавлял дрейфующую в Ледовитом океане «закрытую» научно-исследовательскую станцию, у которой не было популярного названия «Северный полюс» и порядкового номера. В секретных документах она обозначалась А-129, хотя цели у этой станции были научные и работала она в Таймырском ледяном массиве - севернее моря Лаптевых. Кстати, именно тогда, впервые в истории дрейфующих станций, на льду были установлены «Вехи Алексеева» - новейшие приборы для передачи метеоданных. И проработали они в океане намного дольше, чем сама двухмесячная дрейфующая станция, - 246 суток.

А потом были и другие уникальные экспедиции. Георгий Баскаков был начальником крупнейших в те годы экспедиций по исследованию течений Карского моря. На трех судах - флагманом был знаменитый ледорез «Федор Литке» - он пропиливал галсами одно из самых труднопроходимых морей советской Арктики. И опять-таки впервые в истории были применены новейшие приборы - самописцы течений. Их устанавливали на специальных буйковых станциях.

Георгия Анатольевича я знаю лет тридцать. И все эти годы поражаюсь его деликатности, скромности, доброжелательности, а еще удивительной памяти. События, даты и имена он помнит так, будто все это происходило вчера. О таких людях говорят: «Старая школа» и с сожалением добавляют: «Теперь таких нет». Оказывается, есть.

Замечательно, что Георгий Анатольевич в таком здравии дожил до таких лет. И энтузиазма и интереса к жизни не утратил.
- Ну пока работается, буду работать. А там - видно будет, - сказал он мне вчера.
…Мне неловко было вчера расспрашивать у Георгия Анатольевича, как ему удалось и до таких лет дожить, и бодрость сохранить. Но думаю, тут дело в воспитании и в том, что он человек удивительно собранный и дисциплинированный, педант. Никогда никуда не опаздывает. Не курит. Умудрился даже в полярной среде, где выпить любят и порой выпивают немало, этим делом не увлечься. Когда Баскакова приглашают к столу, то он, как всегда немножко заикаясь, говорит:
- Мне - грамм двадцать, ну максимум - тридцать.

Возможно, сегодня за свое здоровье с друзьями-полярниками он выпьет чуточку побольше.

Владимир СТРУГАЦКИЙ