Наш корреспондент провела четыре дня на съемках популярного шоу

В тот день рекламная заставка телеканала «Россия» сообщила телезрителям, что до наступления Нового года осталось четырнадцать дней. Но в Первом павильоне киноконцерна «Мосфильм» сам телеканал «праздновал» его вовсю уже вторую неделю. Причем по полной программе: с тостами, с песнями и танцами, с бенгальскими огнями, с дружным отсчетом ударов кремлевских курантов: «…десять, одиннадцать, двенадцать!» - и скандированием: «С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом!» Шел самый разгар съемок новогоднего «Голубого огонька на Шаболовке».

На сцену, господин министр!

Второй час ночи. Технический перерыв. Операторы переставляют камеры с одной площадки на другую. Реквизиторы снуют между гостевыми столиками, раскладывая пучки бенгальских огней и наполняя бокалы лимонадом, как две капли воды похожим на настоящее шампанское. Людмила Марковна удалилась в гримуборную поправить после очередного дубля макияж. На ступенях оркестровой площадки одиноко стоял министр культуры. Совершенно как простой смертный.

- Михаил Ефимович, в котором часу у вас завтра начинается рабочий день?

- В восемь утра.

- А вам еще пару дублей «Летки-енки» с Гурченко танцевать…

- Ну что ж, новогодний «Голубой огонек» раз в году бывает. Часа четыре, может, еще удастся до утра отдохнуть.

- У вас вообще словосочетание «голубой огонек» вызывает какие-нибудь ассоциации, кроме съемок, жары на площадке, необходимости повторять одно и то же по нескольку дублей?

- Конечно! Вызывает даже очень приятные ассоциации. Я же рос вместе с ним! Дома мы смотрели его обязательно. Он был непременным атрибутом любого праздника, особенно Нового года. На 7 ноября и 1 мая «огоньки» в те времена были несколько более идеологизированные - это понятно, а вот на Новый год - поспокойнее в этом плане, ну и, следовательно, повеселее. Скажем, в новогоднем «огоньке» мог присутствовать Жванецкий, которому не было места в идеологических «огоньках». И мы ждали его выступления.



Я думаю так: «Голубой огонек» тогда превращал Советский Союз в большую коммунальную квартиру - он объединял людей у экранов, потому что его смотрели все. Более того, ему всегда был присущ удивительный эффект прямого эфира - будто все, что происходит, происходит именно в данный момент. Таким образом, рождалось еще одно единение - тех, кто у экранов, с теми, кто на экране. Всенародное это было действо. И очень заразительное. Потому что в школах, в институтах такая форма проведения праздников была самой популярной. Это я по своей юности знаю…

- Людмила Марковна готова? - раздался в микрофон голос режиссера. - Господин министр - на сцену!

Артисты массовых сцен быстро усаживаются за столики. Кстати, им пришлось пройти серьезный кастинг, чтобы участвовать в «Голубом огоньке». Сергей Широков, «дирижирующий» на площадке этим людским потоком, рассказывал, что конкурс в этом году составлял три человека на место. Есть и свои «ветераны» - для некоторых это уже восьмой «Голубой огонек». Многие специально даже отпуск берут на работе именно в декабре, чтобы в съемках участвовать: по двенадцать-четырнадцать часов торчать в павильоне на жуткой жаре, сбивать до красноты ладони от бесконечных аплодисментов по команде и так, по собственному желанию, улыбаться восемнадцать дней подряд от души, как в первый раз, играя в праздник… Думаете, деньги за это платят большие? Ничего подобного! Триста рублей за двенадцать часов работы. Помножьте на восемнадцать дней и добавьте еще несколько сотен за сверхурочные. Все. Для Москвы не бог весть что, прямо скажем. Но что-то этих людей сюда тянет. Может, та самая давняя любовь к «Голубым огонькам», о которой говорил Михаил Швыдкой?

Там, под небесами…

Я с трудом поспеваю за ребятами из постановочной группы, привычно преодолевающими один лестничный марш за другим. Они торопятся. Режиссер дал команду: «Снег!», а на колосниках в этот момент никого не оказалось. У входа на деревянные мостки под самым потолком павильона - охрана. Она в павильоне, на всех входах и выходах, даже здесь, наверху. Суровый молодой человек в черном костюме смотрит на меня недоверчиво - чужая. Но у меня на шее бейдж с лаконичной надписью «проход всюду», и не пропустить охранник не может.

Я сама сюда напросилась, к «снеговикам». Так в шутку называют ребят, которые снег с колосников на площадку сыплют. Итальянский, между прочим, снег - крупное конфетти белого цвета. Спрашиваю: «А что, отечественная бумажная промышленность «снег» не выпускает?» Оказалось, выпускает, но мелкий, в кадре он смотрится плохо. А этот - прямо как настоящий: плавненько так кружится.
На колосниках - как в Африке. И в павильоне-то под осветительной техникой градусов тридцать, здесь - все пятьдесят. Много-много мостков с высокими перилами. Какие-то железные механизмы, вероятно для крепежа, канаты притаились под ногами свернутыми змеями - не споткнуться бы второпях. Вообще местность очень напоминает декорации какого-нибудь голливудского боевика. Американцы любят помещать разборки между героями в огромные цеха, напичканные арматурой, особенно в верхние его части.



Первый павильон «Мосфильма» - самый большой. Он занимает площадь один квадратный километр. И высотой - с пяти-шестиэтажный дом. Здесь можно целый город построить при желании. В данном случае павильон разделен на две неравные части - собственно съемочную площадку - мигающую, сверкающую, расцвеченную огнями, украшенную огромными искусственными елками с почти полуметровыми в диаметре шарами, и зону отнюдь не праздничную - камеры, операторский кран, рельсы под съемочную тележку, пульт звукорежиссера, режиссера, оператора, жилы толстых проводов по всему полу, оазисы из стульев с табличками, на которых означена принадлежность к тому или иному съемочному цеху - чтобы было куда упасть его работникам в изнеможении. Чуть вглубь - офис, построенный из пластиковых перегородок. Он же - VIP-зона. Там кабинеты главных (продюсера, директоров, режиссера), комнаты для гостей и кафе-холл. Вход ограничен как минимум двумя серьезными охранниками, число которых увеличивается с появлением политических персон и озабоченных проблемами безопасности звезд эстрады. В сам павильон можно войти обычным путем - через дверь, а можно преспокойненько въехать, скажем, на «КамАЗе» или хлебоуборочном комбайне - через огромные ворота, створки которых без мужской помощи даже приоткрыть нереально - тяжелые.

…«Снеговики», скинув рубашки - жара невыносимая, - черпают из мешков «снег» и горстями сыплют вниз, на площадку. Пола там уже не видно - все в «снегу» и в серпантиновых змейках. Отсюда кажется - жуткий беспорядок. А в монитор посмотришь - исключительно красивая картинка.

Огоньки, улыбочки, аплодисменты

- Тишина в студии! Пишем звук! - Режиссер-постановщик Хуан Ларра - главный человек на площадке - не расстается с микрофоном.
В ответ, как специально, звенит чей-то мобильник. Хуан чертыхается, только уже не в микрофон.

За столиком ведущие - Кристина Орбакайте и Иван Ургант дубль за дублем проговаривают свои реплики. Есть еще две пары ведущих: Татьяна Веденеева - Леонид Ярмольник и Юрий Стоянов - Илья Олейников. У зрителей точно создастся впечатление, что они существуют в пространстве «Голубого огонька» вместе. А на самом деле на съемках они часто совершенно не пересекаются.
Кристина выслушивает относительно длинный монолог своего партнера. Требуется действие.

Хуан: Кристя, давай ты займешься делом, чтоб так просто не сидеть. Серпантин, скажем, в меня позапускай…

Из-под земли вырастает реквизитор с горстью серпантиновых колесиков. Серпантин красивый, но в отличие от снега, в Италии произведенного, отечественный - запускать надо умеючи. Кристина так увлеклась освоением этой науки, что пропускает реплику.

Хуан: Стоп! Еще раз!

Широков (артистам массовых сцен, сидящим тут же, за столиками): Так, ребята, зажгли огоньки, улыбочки, аплодисменты!

Ларра: Снег! Можно перебежать на другой мостик? Вы сыплете прямо на ведущих, а надо - за них.
В поднебесье - топот ног. Перебежали.

Голос звукорежиссера: Бенгальские огни надо выключить хотя бы на ближайших к ведущим столиках. А то они выглядят, как электросварка по звуку (дословно).

Все смеются оригинальности фразы. Сергею Широкову уже не надо просить своих артистов улыбаться.

Гример: Еще можно промокнуть?

Кристина и Иван подставляют лица. Минут через пять-десять этот процесс повторится - под светом очень жарко.

В бокалы ведущим подливают лимонад - тот самый, цвета шампанского. Настоящее шампанское в кадре пьют редко. Не потому, что дорого, не потому, что за несколько дублей опьянеть можно. Просто действует оно на многих своеобразно - пот градом, грим течет…
Снят последний дубль. Дальше начинается самое настоящее представление, вызывающее у окружающих неизменное веселье, несмотря на то что повторяется оно по нескольку раз в день, только с разными действующими лицами.

Ларра: Мотор! Аплодисменты!

Кристина и Иван улыбаются и хлопают.

Ларра: Активнее! Вы только что посмотрели номер Жванецкого.

Аплодисменты перерастают в бурные, Кристина смеется, Иван кричит в камеру «браво».

Ларра: Кристина, вон Алла Борисовна пошла, помаши ей рукой!

Кристина посылает маме воздушный поцелуй, Иван галантно прикладывает руку к сердцу.

Ларра: Поздравьте друг друга с Новым годом.

Ведущие поднимают бокалы, чокаются…

Кино, одним словом.

Жириновский и Станиславский

- Ненавижу Станиславского! - изрек Владимир Вольфович, сидя за чашкой чая в VIP-кафе. - Тоже мне учитель! Стойте так, ходите эдак… Как хочу, так и хожу!

Стерпеть такое надругательство над мэтром театрального искусства актриса Лидия Вележева, разумеется, не могла.

Переместившись к столику Жириновского, она мужественно вступила в спор с Владимиром Вольфовичем. Но тот был неумолим.

- Театр? - выступал он в своей обычной эпатажной манере, куя фразы, как молотом. - Что вы показываете там, в своем театре? В игрушки играете? Показывайте больницы, тюрьмы! Вот там настоящая жизнь! Ненавижу театр!

Владимир Вольфович явно был в ударе. И еще долго, наверное, бил бы молотом по наковальне, если бы его не позвали на съемочную площадку. И надо отдать ему должное. Профессиональным артистам отнюдь не сразу удавалось точно попасть артикуляцией в ими же записанную фонограмму сингла. Жириновский делал это безукоризненно и выразительно, по ходу дела заигрывая со Светланой Хоркиной, сидевшей рядом за столиком. Эпатаж продолжался. Владимир Вольфович то норовил приложиться к плечу очаровательной Светланы, то со значением заглядывал ей в глаза. На площадке стоял хохот. На Жириновского он действовал, как допинг.

- Веселитесь? - загремел он. - Конечно, в Новый год всем все можно, сколько радости! Подумали бы о тех, кто в больницах и тюрьмах! Там люди тоже хотят радоваться, а плачут!

Окружающие тоже готовы были рыдать от смеха.

- Владимир Вольфович, у вас галстук влево сбился, поправьте.

- Да, он всегда сбивается влево, к сердцу ближе, к душе. Энергетика у меня такая, мощная!

После технического перерыва на перестановку камер Жириновский появился на площадке в кителе и фуражке морского офицера. Мощная энергетика позволила Владимиру Вольфовичу спеть «на ура» пять дублей «Морячки» подряд. Восторг студийных зрителей был искренним. Когда режиссер произнес наконец заветное: «Спасибо! Снято!», они провожали со сцены политика-артиста бурными аплодисментами и криками «браво!».

Интересно, что сказал бы на это Константин Сергеевич?..

У нас был пожар, наводнение и Алла Пугачева

Эту сакраментальную фразу Хуан Ларра произнес, отвечая на вопрос: «Как там у вас, на «Огоньке»?» И все это правда. Был натуральный пожар. Во время исполнения номера под Сосо Павлиашвили ни с того ни с сего загорелась лестница двухъярусной декорации. Без последствий. Наводнение тоже было - настоящий потоп. Ночью вдруг прорвало шланг в системе, с помощью которой на съемочной площадке образуется дождевая завеса. (Да, в новогоднюю ночь на «Голубом огоньке» будет идти не только снег, но и дождь.) Слава богу, обошлось. И Алла Пугачева тоже была. В обрамлении новоявленных «народных артистов» из популярного одноименного телепроекта.

Был Михаил Задорнов в хорошем настроении. Ему надо было записать выступление минут на десять. Он и записал с одного дубля. А до и после еще битый час развлекал зрителей на площадке шутками, байками и анекдотами. Потом ничтоже сумняшеся снял пиджак и со словами: «Ой, давно я так дурака не валял» - продемонстрировал присутствующим «павиана в зоопарке», свою знаменитую «корову» с грустными глазами и «моржа», которого «никто не видит». Мотор не выключали, операторы как «приклеились» к своим камерам, так и продолжали работать. Хуан Ларра, оценивая происходящее, задумчиво произнес: «Снимали «Огонек». По ходу дела сняли еще и целое отделение Задорнова».



Была Лолита на качелях. Меладзе в стиле Джеймса Бонда. Заводной хор Турецкого пел про «мани-мани». Бабкина исполняла обновленные «Валенки», обутая в настоящие, расписные-вышитые. Стоянов и Олейников делали «Зарядку» Высоцкого, поменяв оригинальный текст на актуальный. Полагаю, Владимир Семенович вряд ли бы обиделся, послушав. Облаченная в шелка и натуральную шубу при тридцатиградусной жаре павильона мужественно записывала дубль за дублем Верка Сердючка на фоне хора МВД. Продолжили традицию совместного творчества Моцарт - Игорь Николаев и Сальери - Игорь Крутой. Звучало много красивой музыки, старых, любимых народом шлягеров. Никто не стонал, когда съемка заканчивалась за полночь. Шастающий по Москве грипп гнали шипучим напитком из погруженной в стакан с водой таблетки «Упсарина Упса» и продолжали работать. Актеров на площадке встречали и провожали аплодисментами в знак признательности. А те, в свою очередь, даже после утомительной съемки с готовностью откликались на просьбы сфотографироваться с ними или дать автограф. Царила близкая к семейной атмосфера. Все правильно. Люди творили «Огонек», который уже не одно поколение нашего народа считает неотъемлемой частью новогодней ночи. Как салат «Оливье».

На Шаболовке, в монтажной студии, я уже видела то, что зрителям еще только предстоит увидеть в новогодние вечер, ночь, утро. Не все, но многое. И искренне скорбела, что часть этого замечательного действа, увы, придется на раннее утро, когда одна часть зрителей уже спит, а другая постепенно засыпает. Могу только посоветовать не спать. Честное слово, не пожалеете! Пожалеете, если заснете. Потому что повтора в полном объеме не будет. И этот добрый домашний телепраздник может пройти мимо вас.

Виктория МОРОЗОВА

Москва - Санкт-Петербург

Редакция благодарит пресс-службу телеканала «Россия» за предоставленные фотографии