Всю жизнь Нине Антоновне Хмелинской не разрешали заниматься физкультурой

Нине Антоновне Хмелинской 73 года. Она легко, даже «без разогрева», садится на шпагат, делает стойку на лопатках и принимает позу лотоса. «Узнаю балерину!» - восхитился недавно один художник. «Что вы, - смутилась Нина Антоновна, - я всю жизнь была освобождена от физкультуры...»

Все началось с блокады. Так говорит она сама. Ей было 11 лет, младший ребенок в семье, где трое детей. Папа работал на железной дороге у самой линии фронта, на станции Саперная. Эвакуироваться не успели. Сначала выехали в город, подальше от войны, как казалось. Мама сказала папе: «Выпусти нашу коровушку на волю, она без нас с голоду подохнет». Но дальновидный папа оставил корове еды, а скоро привез семью обратно в Саперную, чтобы спасти от голодной смерти. Корову он прирезал, засолил в бочку и закопал в землю, даже домашние не знали, куда. Выдавать по крохотному кусочку начал с декабря 1941-го.

- Благодаря этому мы пережили страшную зиму 1942-го. Иногда папа подходил ко мне и тихо-тихо спрашивал: «Ну что, Нинуш, переживем?»

«Сяду, отревусь»

Нина заболела сразу, как только кончилась война. Заболела дико. Врачи не понимали, чем.

- Оказалось, легкие. Меня привезли в больницу совсем неподвижную, даже причесаться сама я не могла. Температура 40 держалась 2 месяца. Спасли гомеопатические горошки. Точный диагноз мне так и не поставили.

Вторая вспышка болезни случилась в 8-м классе. У девушки заболели все суставы. Это было что-то.

- Захотела ночью в туалет. А туалет на улице. Дойду до крыльца, сяду, отревусь. Дойду до туалета, сяду на приступку, отревусь. А назад… назад уже только на животе. Ползком. Вот такая боль. Доползу до кровати, рот одеялом затыкаю. Папа проснется: «Нинуш, ты что, плачешь?» А я ему: «Что ты, пап, нет-нет!»

Потом ее все-таки положили в больницу. При выписке строго сказали: «Ты должна знать, Нина. У тебя шага не осталось до порока сердца. Об учебе забудь. Надо лежать». Она хотела учиться безумно, а вместо этого 2 года прожила в кровати. Потом ей посоветовали поступить в библиотечный техникум как самый легкий.

- Мне 20 лет, я работаю в библиотеке военно-морского гидрографического управления на Исаакиевской площади. Тащу на 5-й этаж две огромные коробки книг, а ноги еле идут, сердце стучит, голова разламывается. Дикие головные боли начались у меня тогда, дикие. Но кругом же люди, молодые офицеры, я что, буду нюни распускать? Заведующая на меня посмотрит и говорит: «Нина, ложитесь!» Когда так плохо было, мне нужно было лечь на спину на несколько минут, тогда голове легче. А я ей отвечаю: «Нет, я до обеда дотяну». А она мне: «А ну ложитесь! Немедленно!» И я сдавалась.

Запретная йога

В библиотеке Нина Антоновна отработала больше 20 лет. От простого библиотекаря до директора.

Как-то коллега по работе принесла толстую книжку и шепотом сказала: «Хотите - смейтесь, хотите - нет, но я теперь верю только йоге, а не врачам». Йога в 80-е в СССР была запрещена как религиозное учение.

- Эта женщина рассказала, что ее знакомый вел занятия йогой в группе. Однажды на занятие пришел товарищ из райкома. В зале темно, горит свеча, люди в позе лотоса. Раз так, значит, молятся. И посадили ведущего на 3 года. Но я сама слышала, как у нас в библиотеке военные, вернувшиеся из Индии, рассказывали, что кому-то из них там за три дня вылечили застарелый радикулит «диковинной зарядкой». Верилось с трудом. Но я поверила.

Нина Антоновна взяла у коллеги книжку, перепечатала ее целиком на машинке и приступила к тренировкам.

- Не получалось ничего. Боли были адские. Суставы ведь не прошли у меня, что вы! У меня уже полиартрит начался. Летучий полиартрит. Когда болит все тело. Когда каждая ступенька лестницы - как страшный сон, когда повернуться на другой бок нельзя без слез. Но я поставила цель.

Утром на работу надо вставать в 6, а она вставала в 5, чтобы час потратить на зарядку. Тело корчилось, сопротивлялось, жаловалось, выло от боли. Нина Антоновна выла вместе с ним, но не отступала. В это время у нее появилась еще одна забота.

Подкрадывалась пенсия, а зарплата директора библиотеки была больше похожа на сдачу.

- Я мечтала в старости не только не быть нахлебницей у внуков, но еще и подарки им делать. Поэтому решилась и ушла... на завод. В литейный цех. Сначала на измерительные приборы, потом на пресс. 13 лет отработала. По 4 ночи подряд иногда не спала. Мечтала: «Вот выйду на пенсию и сделаю себе праздник! Сяду в трамвай у окошка и буду спать, спать, спать». Но, несмотря на такую физическую нагрузку, боли стали отступать. Упражнения начали действовать. За 2 года моих утренних занятий я не пропустила ни одного.

Шпагат

- А потом уже другая коллега совершенно случайно проговорилась: «А я поступила на йогу». «Аллочка, - ответила я, - если вы там, то я там тоже буду».

В этой группе Нина Антоновна впервые в жизни села на шпагат. Ей было 57 лет от роду. Цифры скоро поменяются местами, но принимает эту позу она так же легко.

- Однажды я увидела женщину. Руки и ноги у нее были перекручены, как полотенце, когда его отжимают после стирки. Это было страшно. И моя тренер сказала: «Вот что ждало вас, если бы не регулярные занятия».

Мечта выспаться на пенсии не сбылась. На занятия Нина Антоновна ходит до сих пор. Теперь она часто сама их проводит. Однажды руководитель ее группы, Борис Африканович, сказал ученикам, ходя по залу: «Когда день тяжелый, можете не заниматься». «А как отличить: день это тяжелый или просто лень?» - спросила Нина Антоновна.

- А вам бывает лень?

- Как всем.

- Не верю, - тихо ответил Борис Африканович и пошел дальше.

Марина МЕЛКАЯ