На экраны кинотеатров страны выходит фильм «Мой сводный брат Франкенштейн». Он рассказывает о судьбе вернувшегося с современной войны покалеченного молодого человека, который продолжает и в мирной жизни искать несуществующих врагов. Леонид Ярмольник выступил в новом проекте не только как актер, но и в непривычной для себя роли продюсера.

Удар по психике
- Ваша картина выходит после серии чудовищных терактов. Вы не думаете, что зрители могут последовать примеру главного героя и начать везде видеть врагов?
- Нет, я этого не боюсь. Зритель у нас не дурак. Он прекрасно поймет, что герой «Франкенштейна» ведет себя так, потому что ему искалечили жизнь и мозги. Он не может даже просто пройти по улице, во всем видит угрозу. Весь мир против меня - это страшное состояние, в которое может впадать человеческая психика.

Генерал с остатками совести
- В новом проекте Дмитрия Месхиева «Принцесса и нищий» вы играете генерала. Я как-то меньше всего представляла вас в таком образе. Что благодаря этой роли вы открыли в себе и в генералах?
- Я тоже не представлял себя в образе генерала. Я, если честно, и не играю генерала. Просто добавил немного напускной солидности. Генералы, они ведь такие же замороченные, странные люди, как и все мы. Тем более что я играю генерала уже не боевого, а «упакованного», удачливого человека, который ради карьеры предал свою семью. Но прежде всего он предал себя. И хоть у него сохранились остатки совести, боязнь и корысть берут верх, и он, зажмуриваясь, продолжает жить так, как ему удобней.

Но лично я этого генерала прощаю. Люди есть люди. Вокруг нас ведь достаточно много граждан, которые, и прожив жизнь, не понимают, что прожили ее как подонки.
Вообще же, когда Дмитрий Месхиев предложил мне эту роль, я ему сказал: «Дима, ты чего, какой из меня генерал»? А он мне ответил: «Леня, тебе уже пятьдесят лет. У меня есть знакомые генералы, которые значительно моложе тебя». И действительно, нам часто кажется, что жизнь вокруг нас остановилась и что генералы, например, это такие взрослые дядьки, толстые, седые, кряхтящие. А армия-то давно помолодела.
- Это хорошо или плохо?
- Думаю, это вызвано отсутствием настоящих профессионалов.

Провал в кинематографе
- Проблема отсутствия профессионалов чувствуется еще в каких-то других областях, кроме армии? Есть ли она, например, в кино?
- В нашем кинематографе был серьезный провал в девяностые годы. Мы многое тогда утратили. В то время суперпрофессионалы по разным причинам не могли снимать фильмы. Они постарели или сошли на нет. А молодежи тогда просто не было. Но сейчас все снова развивается более или менее естественным образом. Профессионалов достаточно, вот только запросы изменились.
- Запросы зрителей?
- Не столько зрителей, сколько всей окружающей среды. Сего-дня появилось много телевизионных каналов и на них много всего снимается. Кино теперь напоминает журналистику. Оно стало так же мгновенно реагировать на происходящее. Снимается невероятно большое количество сериалов. Быстро и не всегда качественно. Но никто не в претензии - мыло оно и есть мыло.

«Форт Боярд» делает взрослых детьми
- А к какому разряду телевизионной продукции относится передача «Форт Боярд», которую вы ведете?
- Популярность «Форта Боярд» распространяется на 38 стран мира. Этой французской программе уже пятнадцать лет. И единственное, что мы можем с ней сделать, это испортить. Я очень люблю «Форт Боярд» и свой человеческий кайф ловлю, когда записываю ее и вижу, как взрослые, искушенные люди, в том числе «люди с именами», на моих глазах превращаются в детей. Переживают, ругаются, плачут. Да-да, за кадром передачи даже истерики случаются.
- Правда, что старца Фура изображает Александр Адабашьян?
- Да, это действительно он. Человек, который должен был изображать этого персонажа, заболел - и Саша нас выручил в последний момент: быстро приехал и вошел в работу с места в карьер.

Между компьютером и презервативом
- Давайте возвратимся к теме кино. Как вы относитесь к таким фильмам, как «Ночной дозор»?
- «Ночной дозор» я рассматриваю как невероятный успех российского «американского» кино. Первый канал во главе с Константином Эрнстом победил американцев. На российском кинорынке «Ночной дозор» сделал сборы большие, чем «Титаник». Но я бы лично смотреть этот фильм не стал. Два часа одних спецэффектов - по-моему, это скучно. А в плане интеллектуального или духовного содержания там все чистая неправда. Извините за грубость, но «Ночной дозор» - это что-то среднее между компьютером и презервативом. И то и другое искусственно. Я никого ни в чем не обвиняю. Такое кино будет интересно тинэйджерам. Но хорошо, если интерес к таким фильмам у человека заканчивается в тинэйджерском возрасте. Гораздо хуже, если он и потом продолжает их смотреть.

Компьютеры, подобные фильмы и средства массовой информации создает беспомощное «придуманное» поколение. Мы получаем от них все искусственное, пластмассовое. А жизнь-то не искусственная - жизнь настоящая. Мы по-настоящему любим, страдаем. И если после двадцати лет человеку не становится интересным другое кино, это значит, что у него не хватает какой-то части мозгов. При этом я не приемлю разговоров о плохом и хорошем кино. К примеру, в этом году на Московском кинофестивале победил фильм «Свои». Замечательная картина. Кто-то скажет, что у нее в отличие от «Ночного дозора» не будет проката. Да, но эту картину и не должны смотреть все. «Свои» - фильм, в просмотре которого надо участвовать сердцем, думать, эмоционально и умственно тратиться, что-то отдавать. А у меня есть ощущение, что сегодня очень много людей не хотят ничего отдавать. А хотят только хавать. Есть такое плохое выражение «пипл хавает». После просмотра таких фильмов, как «Ночной дозор», настроение у человека вообще не меняется.
А в картине «Свои» переосмысляется и переводится на сегодняшний язык не что-нибудь, а Великая Отечественная война. А еще через десять лет про эту войну расскажут уже, быть может, по-другому.

- А не случится ли так, что через десять лет про нее совсем говорить не будут?
- Вряд ли. Это произойдет лишь в том случае, если все будут смотреть «Ночной дозор».

Елена Ник

Фото Интерпресс