«Прожигатель жизни» - так назывался едкий фельетон 1952 года, появившийся в газете «Смена» за подписями двух знаменитых обличителей Мамлеева и Гусева. Клеймил фельетон 17-летнего питерского парнишку Олега Яцкевича, а в его лице всех тогдашних стиляг Ленинграда. Термин «стиляги» выдумали скорей всего тоже журналисты. Так называли тех, кто выделялся особым свободолюбием и «антисоветской» внешностью в то время, когда остальная страна активно строила дорогу к светлому будущему. Между тем молодые люди, детство которых пришлось на военные и послевоенные годы, прозванные стилягами, просто радовались жизни.

Все началось с «Серенады»
За что идеологически правильные комсомольцы ненавидели стиляг? Да за все. За то, что те беззаботно шлялись по Невскому проспекту (он же «Бродвей» или «Брод»), знакомились с девушками, ходили на танцы, рассказывали анекдоты, то есть занимались тем, чем обычно хочет заниматься молодой человек в возрасте 16 - 18 лет.

- Еще в 1944 году мы увидели фильм «Серенада Солнечной долины», - рассказывает Олег Яцкевич. - И стало понятно, что в жизни мужчины могут не только воевать и строить, но и хорошо одеваться, изумительно играть джаз. Мы увидели, как на экране люди целуются, тогда как в советском суперфильме «Свинарка и пастух» влюбленные герои всю картину поют о дружбе.

После войны в СССР хлынули трофейные фильмы и обрисовалась западная мода. Продвинутые парни стали носить узкие брюки, туфли на «манной каше». На Невском практиковал сапожник, который ставил на скороходовские ботинки толстый белый накат, слегка напоминающий каучук. Стиляге полагалось носить галстук с тропическим пейзажем (пальмы, обезьяны). Широкий пиджак должен был слегка свисать с мальчишеских плеч. Чешская велюровая шляпа была мечтой. В выборе причесок допускалось разнообразие, но искусно выполненный кок главенствовал.

- Был такой стиляга Жора Фридман - саксофонист, - вспоминает Олег Яцкевич. - Он иногда выходил на прогулку со своей подругой-блондинкой, парой друзей и чинно шествовал по «Бродвею». У него имелся полный набор стиляжных элементов - галстук, шляпа и туфли. Но таких модных стиляг в городе было раз-два и обчелся.

«Девчонки были от нас без ума»
Против стиляг власть боролась разными способами. Наиболее эффективным считался газетный фельетон. «Смена», чего уж греха таить, оказалась на переднем крае этой борьбы. Вначале был выпущен фельетон «Лева Табуль уходит в подполье». По словам Олега Яцкевича, этот Лева был всего-навсего обладателем скромной квартиры на Невском проспекте, в которой собирались компании и происходили «естественные процессы».

- Олег Станиславович, что для вас тогда означали «естественные процессы»?
- Слушали хороший джаз, «клеили» девочек, танцевали, шутили, водочку попивали, но я не помню, чтобы кто-нибудь из моего окружения спился.

- Какую употребляли, если не секрет?
- «Московскую», «Столичную», а ужасная «Кубанская» появилась позднее. Если во всей стране секса не было, то у стиляг он был! Повсеместно известный красавец Юра Н. (герой фельетона «Плесень») как-то делился опытом с «коллегами» по стиляжному цеху: «...я догадался, почему у Леньки Фиша всегда полно чувих под рукой: он всем подругам обещает жениться при благоприятных обстоятельствах».

- Еще один нескромный вопрос. А презервативы тогда были?
- Эк куда вас повернуло! Были. Правда, не у всех и не всегда. А вот мой подмосковный приятель пользовался ими в качестве визитной карточки.
- ???
- На пакетике было напечатано «Завод резинотехнических изделий. Моск. обл., ст. Баковка». Приятель приписывал: «Вокзальная 10. Ян Дыбов» - и вручал.

- А девчонкам стиляги нравились?
- Да они просто умирали! Ребята вместе с модой заимствовали у янки этакую ковбойскую неспешность (это когда быстро надо только кольт выхватывать), галантность по отношению к леди и сигарету в углу рта. Когда вышел фильм «Чайки умирают в гавани», все затанцевали буги-вуги. На одном «ночнике» (по современным понятиям - дискотеке. - Прим. автора) в кинотеатре «Художественный» танцевала одна заводная пара. Когда парень лихо крутанул девушку и притянул ее к себе, она его укусила за щеку - так, что кровь брызнула... Бешеная была энергетика!
Но вообще-то мы пытались жить нормально, а нам говорили, что надо выполнять план, бороться за производительность труда, за чистоту в наших рядах и на лестнице.
- Но у станка-то стояли или только веселились?
- Работали, конечно, и за станком, и у кульмана, и с лопатой.

Ленин с нами
Другой фельетон-памфлет («Лев из Мраморного») был написан про соседа Олега Яцкевича - Валентина Тихоненко. Ему в 15 лет взрывом мины оторвало руку, что отнюдь не помешало Валентину впоследствии фланировать по «Бродвею», демонстрируя прохожим великолепный кок - прическу в виде уложенной «трубы», проходившей ото лба до спины. Он захаживал в «Асторию», регулярно посещал Мраморный зал ДК им. Кирова (танцы!) да еще по причине глухоты громко высказывался о вредоносных действиях властей, милиции и комсомольских патрулей. Его дважды разносила «Смена», один раз даже привлекли к уголовной ответственности. Но не посадили - все-таки инвалид.

Стилягам старались всячески навредить - написать на работу, подержать в милиции и кое-что похуже. Гонения были воистину жестокие: комсомольские патрули, которые выходили на Невский проспект, в буквальном смысле охотились на стиляг: резали брюки, галстуки и прически. Общественное мнение формировалось под лозунгом «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».

Стильные парни только смеялись: «С нами Ленин». Эта «формула» возникла, потому как у Казанского собора на торце здания висело громадное полотно, на котором В. И. Ленин делал всем невским чувакам ручкой «привет», а ниже было начертано: «Правильным путем идете, товарищи!»
- Мы были нормальными парнями, - рассказывал Яцкевич, - только не хотели, чтобы нас в патриоты затаскивали силой.

«Неудача» Марка Бернеса
Самыми известными людьми того времени были музыканты, джазмены. На «Бродвее» они почитались как «классные чуваки». На танцевальных вечерах частенько играл утесовский саксофонист Кандат, а вместе с ним тромбонист Давид - внешне копия Гленна Миллера. За этими лабухами (то есть музыкантами) стиляги ходили на все «ночники». Даже самые известные актеры не пользовались такой популярностью.

Олег Яцкевич привел небольшой эпизод того времени, как на вечер в Дом искусств на Невском проспекте пытался прорваться уже знаменитый к тому времени Марк Бернес:
- Он пришел с известным спортсменом-марафонцем - оба уже, конечно, немножко «дунувшие». Прорывались внутрь без билетов. «Да ты знаешь, кто я? Да я Бернес!» - кричал он контролеру. «Это у вас «ветер гудит в проводах»? - съехидничал блюститель. - Не мешайте, джазмены идут».

«Прожигатель жизни»
Сподобился стать героем фельетона и стиляга Яцкевич.
- «Ему еще нет 18 лет» - это были единственные правдивые слова во всей публикации, - вспоминает Олег Станиславович. - Фельетон назывался «Прожигатель жизни». А виной всему - девушка. В 17 лет у меня появилась подруга, которая после пары месяцев знакомства со мной выяснила, что комната в коммунальной квартире на улице Некрасова - моя и что я живу в ней один. Начала намекать на загс. Я отказывался, говорил, что если мы с ней станем жить вместе, то кушать сможем только через день, поскольку я тогда сам жил на родительские дотации. Она в ответ взяла да и накатала телегу в газету. Для пущей убедительности написала, что, мол, я ее бросил. Сменовские фельетонисты Мамлеев и Гусев обрадовались: ага, стиляга да еще девушку обидел! Ну и написали про меня фельетон.

После выхода в свет «Прожигателя жизни» Яцкевича выгнали сначала из института, а потом и из комсомола.
- Этого бы, возможно, не случилось, если бы не одна некрасивая комсомольская активистка. Под занавес заседания в райкоме комсомола, на котором меня допрашивали, она задала вопрос с подковыркой: «А вам, стиляге, наверное, просто проводить девушку до дома неинтересно?».
И вот бы мне тогда сказать что-нибудь вроде «позвольте, я вас провожу», а я возьми да и ляпни: «Вас - неинтересно». И меня тут же вышибли из ВЛКСМ.

Николай МАКСИМОВ