«Спасибо вам за то, что я у вас есть»

Неизвестные подробности из жизни великого драматурга Александра Володина

На днях в Петербурге прошел театральный володинский фестиваль «Пять вечеров» и состоялось вручение премии имени Александра Володина. А сегодня о замечательном драматурге и авторе удивительных пьес вспоминают его друзья и коллеги.

Человек не из лимузина
Вспоминает писатель Валерий Попов
- Кто-то, может быть, видел другим этого великого драматурга. Но для меня он всегда был в одном и том же сером костюме, свитере грубой вязки, потертом пальто, а на голове вместо шапки какой-то малахай. Я думаю, он мог одеться приличнее. Но Александр Моисеевич говорил: «Я не хочу быть человеком из лимузина. Я хочу быть - как будто меня из трамвая только что выкинули».

Был он человеком очень скромным. Старался выглядеть как можно незаметнее. Говорил всегда извиняющимся голосом. На каких-нибудь творческих вечерах Володина приглашают на сцену, а его вечно нет! Володина еще надо найти. Потому что он где-нибудь в укромном местечке беседует с какой-нибудь уборщицей или гардеробщицей.

Помню чествование Володина по случаю его 80-летия в Доме актера. Олег Басилашвили подарил ему маленькую бутылку водки. «Помнишь, как мы с тобой на «маленькую» набирали мелочь да так и не набрали? - спросил Олег Валерьянович. - Так вот, я накопил денег и…» И Александр Моисеевич взял «маленькую», взболтал «винтом» и выпил прямо на сцене! Под бешеные аплодисменты. А после, понимая, что вечер подошел к логическому финалу, сказал: «Спасибо вам за то, что я у вас есть!»

Его магическое имя
Вспоминает режиссер Александр Белинский
- Мы жили по соседству. Володин в квартире 28, я в квартире 22. Поэтому общались, можно сказать, беспрерывно. Саша очень любил стихи Бориса Пастернака. Когда приезжал Зиновий Гердт, они садились друг напротив друга в этой самой 28-й квартире и читали, читали, читали Пастернака! Кто кого перечитает.

Я снял телефильм «Два голоса», одна из новелл которого - володинская «Идеалистка». И поставил телеспектакль «Графоман». По Володину. В «Идеалистке» играли Алиса Фрейндлих и Никита Михалков. Я позвонил Никите. Он разговаривал со мной очень раздраженно: «Что за глупости ты несешь! Ни в какой Питер я не приеду. Я приступаю к съемкам очень важного для меня фильма «Родня», с Мордюковой. Я и в нем-то играть не буду. И вообще я не собираюсь дальше актерствовать. А что за сценарий, кто написал?» - «Володин», - тихо сказал я. Пауза. И Никита говорит: «Послезавтра буду».

Такая же история случилась и с «Графоманом». Мне сразу было ясно: должен играть Ефремов. Олег Николаевич руководил Московским художественным театром. «Что?! Я поеду в Питер сниматься? - возмутился Ефремов. - Это же надо сидеть в Питере, репетировать! А кто автор?» - «Володин». Ефремов ничего не ответил, он просто приехал.
Вот как магически действовало имя Володина! Но его всегда не любило начальство. Знаете почему? Володин за всю свою жизнь не написал ни одного слова неправды.

Как-то вернувшись из Америки от старшего сына, Саша заявил: «Знаешь, мне там очень понравился кофейный ликер». В то время с элементарными-то спиртными напитками в стране были проблемы, а он: ликер! «Тут я тебе ничем не могу помочь!» На следующее утро он вновь позвонил: «Знаешь, что я придумал? Я смешиваю водку с растворимым кофе. Господи, ты себе не можешь представить, как это вкусно! Попробуй!» Я испугался и… не попробовал. А Володин начал писать необычную книжку: «Записки нетрезвого человека». В ней такая философия жизни! «Записки нетрезвого человека» писал очень странно. Утром, выпив, недописывал слова. А вечером правил. Но недописанные слова оставлял недописанными. Боялся утратить стиль.

Он мог быть и резким. И раздраженным. Однажды при мне швырнул рецензию: «Что они там придумывают! Что я пишу какие-то характеры! Я не написал ни одного характера! В каждой пьесе я пишу про себя и про ту бабу, которую люблю в данный момент! И ни разу еще от этого правила не отступил».

Я хотел сделать инсценировку «Дон-Кихота». Чтобы Ефремов играл Дон-Кихота, а Табаков - Санчо Пансу. Обратился к Володину, Саша сказал: «Хорошо, я напишу пьесу». А потом вдруг заявил: «У меня ничего не получилось. Но я написал другую пьесу». Речь шла о «Дульсинее Тобосской». Я и сейчас считаю, что это великая пьеса. Мы с Игорем Владимировым читали ее ночью. Игорь собрал пять машинисток, к утру они перепечатали пьесу. И Владимиров приступил к постановке. Я утверждаю, что самый крупный драматург после Антона Павловича Чехова - Володин.

«Зинка, ты без лифчика!»
Вспоминает актриса Зинаида Шарко
- Когда-то, очень давно, во Дворце искусств состоялся мой творческий вечер. По окончании мы с Сашей зачем-то поехали по гостям. Сначала к Елене Владимировне Юнгер, потом к Татьяне Михайловне Вечесловой, к Аскольду Макарову, еще к кому-то. Володин, как верный Санчо Панса, таскал мои корзины с цветами. К моему дому подъехали часов в 5 утра. Александр Моисеевич поднял корзины на четвертый этаж. «Саня, - говорю, - я так устала! Сейчас рухну, а ты немедленно уходи. Только расстегни мне молнию у платья на спине». Расстегнул. И вдруг как вскрикнет удивленно: «Зинка! Ты что, без лифчика ходишь?! Да я же про тебя пьесу напишу!..»

Как Володин умирал
Вспоминает писатель Илья Штемлер
- Александр Володин любил свою страну, свой народ. Очень хорошо его знал. И те беды, которые переживал народ, были близки ему не понаслышке. Так получилось, что я, наверное, последний человек, исключая медиков, кто видел Александра Моисеевича живым. 10 декабря 2001 года мы поговорили по телефону. А 16-го я узнал, что он в больнице. Я неоднократно возил его на своей машине из разных больниц: то с проспекта Народного Ополчения, то из Бехтеревки. В тот же воскресный день собрал я передачу и поехал в больницу № 9, что на Петроградской стороне. Не знаю, как сейчас, но тогда это была жуткая больница. Заколоченный гардероб, в коридорах ни медсестры, никого.
Двухместная палата. Лежит Саша, свернувшись, как ребенок, калачиком, накрытый суконным одеялом, лицом к стене. Спит. Я огляделся. На тумбочке кефир, полбутылки, сухой хлеб, черствая булка. Мыши скребутся под полом. Вторая койка пуста: ржавые пружины, скрученный матрас. Разбудить Сашу или не стоит? Решил, что сон для больного человека тоже лечение. Слышу голоса, вышел в коридор, по диагонали - женская палата. Сидят три женщины, больные, беседуют. «Девочки, у вас есть соль?» - «Есть». Дали мне соли. «А вы знаете, кто лежит в палате напротив?» - «Старичка какого-то привезли ночью, по «скорой». - «Это Александр Моисеевич Володин». Никакой реакции. «Вы видели, наверное, «Пять вечеров», «Осенний марафон». Начал перечислять картины, снятые по Володину. Они всплеснули руками: «Неужто такой человек и в такой больнице?!» - «Вы не присмотрите за ним? А завтра я, может быть, заберу его отсюда». - «Да, конечно». Я вернулся к Володину, еще немножко посидел. Не просыпается. Ушел. Утром позвонил с тем, чтобы решить вопрос о переводе в другую больницу, а он умер уже. Ночью!

Записал Владимир Желтов

Автор выражает признательность литератору и издателю, учредителю премии имени Александра Володина Николаю Якимчуку за помощь
в подготовке материала.

12.10.2015