В сериале «Сестры» юная актриса Люба Тихомирова сыграла младшенькую сестру Машу. И уже на следующий день проснулась знаменитой. Телефон не умолкал, один интервьюер сменял другого. Все было сказано-пересказано, повторено не по одному разу. И, признаться, Любе это поднадоело. Но корреспондента «Смены» ей порекомендовала актриса Галина Бокашевская. «Старшей сестре» «младшая» отказать не могла. Согласилась она и на то, чтобы не повторяться и быть предельно откровенной…

Плисецкой стать не пожелала
- Люба, с чего начнем? С того, что вас брали в Вагановское училище без конкурса и вы не захотели стать новой Плисецкой?!
- Да, я пожелала стать Любовью Тихомировой, но в другой профессии - актерской. Меня действительно брали без конкурса. У меня была серьезная подготовка. Мама танцевала всю жизнь, и благодаря ей я чуть ли не с трех лет была в хорошей хореографической форме, а годам к 10 уже имела определенный стаж танцевальной работы на сцене. Но однажды в фильме «Анна Павлова» увидела, как балерин били по ногам. Наверное, это правильно. Но когда я подумала, что меня тоже будут бить, желание посвятить себя этой профессии пропало… Для меня красота и насилие - вещи несовместимые…

Алиса Гребенщикова перешла дорогу
- Вы такая одаренная, в десять лет «с опытом работы на сцене»! Чем тогда можно объяснить, что в ЛГИТМиК вас не приняли?
- Да, я поступила не с первого раза - со второго. Не поступила, видимо, потому что во мне было слишком много энергии. Я вся аж бурлила! Моей энергии могло хватить на то, чтобы покорить весь мир! А нужно было успокоиться и всю ее направить в одном направлении. Не только в ЛГИТМиК я не поступила. Я и в Москву ездила и везде дошла до второго тура. Мне всюду говорили примерно одно и то же: «С данными и подготовкой у вас все в порядке, но вам нужно дождаться своего времени, своего мастера, чтобы попасть в жилу».
Моему непоступлению в ЛГИТМиК может быть еще одно объяснение. Одновременно со мной поступала девочка такого же типажа. Не буду говорить кто. А впрочем, могу и сказать. Алиса Гребенщикова. В общем, взяли Алису.

«Ой, мамочка, Москва!..»
- Люба, переезд в Москву был осознанным?
- Я всю жизнь мечтала работать в «Сатириконе» у Константина Райкина. Но и подумать не могла, что это осуществится. Вероятно, человека по жизни ведет некая неведомая сила, надо только не сопротивляться ей.

- Не страшно было в 18 лет отрываться от дома?
- Я вообще девушка рисковая.

- Общага - это выпивки, мальчики…
- Я не пью и не курю. В Москве я очень быстро стала понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Что мне нужно, а что нет. Да, общежитие - это сплошные гулянки, дни рождения, все что угодно, только не учеба. Я учебник за неделю не могла прочитать! Полгода продержалась и позвонила родителям: «Мамочка, все, что здесь творится, никакого отношения к профессии не имеет! Если ты хочешь, чтобы у меня что-то получилось…» И мама стала мне высылать деньги, чтобы я могла снимать комнату.

Когда приехала, я ненавидела Москву. Не представляла, как в ней можно жить. Какой-то зверинец! Причем голодных зверей. Я выросла совершенно в другой атмосфере. Но через 2 - 3 года мой темпоритм совпал с темпоритмом столицы. И я в конце концов поняла: остаюсь здесь. Обратной дороги нет!

- «Сатирикон» сразу появился в вашей жизни?
- Да. Это был первый показ в театре. Всего курса. У каждого было подготовлено несколько отрывков. Больше я никуда не показывалась. Куда хотела, туда и попала.

Рожать или не рожать - решит Райкин
- Часто бывает так, что молодой актер, придя в театр, во многом разочаровывается.
- Разочарования у меня не случилось, но свои взгляды на театр и профессию я в какой-то степени пересмотрела. В профессиональном плане мне нравится, как Райкин чувствует театр, каким видит современного актера. Но Константин Аркадьевич в театре - монарх! Я очень уважаю, я обожаю его! И все же есть рамки, за которые влияние монарха распространяться не должно. Такие вопросы, как сниматься тебе или не сниматься в кино, рожать или не рожать детей, актрисы должны решать сами. Потому что это их судьба. Нельзя заставить женщину рожать по графику! Конечно, когда работаешь в репертуарном театре, ты должен согласовывать какие-то свои действия. Но нельзя же восходить в ранг Господа Бога и говорить актрисе: «Приходи ко мне, согласуем график, и ты родишь ребенка тогда, когда это будет «безболезненно» для репертуара». Я слышала, что уже и в контракте есть такой пункт: рожать по согласованию с художественным руководителем.

- Серьезно?
- Я не шучу. Это нововведение меня, правда, не коснулось. Студентки говорят, что они теперь подписываются под пунктом: беременность нужно оговаривать с художественным руководителем. Их это шокирует. А что делать?

- Простите, а если, что называется, актриса «залетела»? Будет уволена по статье - за нарушение одного из пунктов контракта?
- Нет, почему же, можно родить, но никто не гарантирует, что после этого ты вновь войдешь в репертуар. Это будет некая плата за строптивость. Я делаю выводы из того, что знаю. Нас взяли четверых. Действующей актрисой осталась только я. Одна девушка пошла сниматься, ей этого не простили, уволили из театра. Другая родила, вернулась в театр, но сыграть ей так ничего и не дали. Третья сама ушла, именно потому, что после рождения ребенка не смогла по новой влиться в коллектив.

- Вы так смело обо всем этом говорите! Обычно актеры о своем худруке или режиссере - или хорошо, или ничего.
- А я ничего плохо и не говорю. Повторяю: к Константину Райкину я отношусь безумно уважительно - и как к актеру, и как к худруку, и как к учителю. Он замечательный! Но… не бывает же идеальных людей!

- Я опубликую эти слова, а вас возьмут и уволят!
- Ну что ж делать? Значит, уволят за правду. Я же ничего не придумала. Это позиция человека, о которой в театральном мире знают все.

Самая обаятельная и привлекательная
- Ладно, оставим в покое эту деликатную тему. Поговорим на другую. Одна из ваших последних ролей, насколько я слышал, с элементами эротики… Не хочется говорить на эту тему?
- Коль уж я обещала быть откровенной… Называется эта работа «Любовные авантюры по Мопассану». Большая часть картины действительно имеет немножко эротический уклон. Моя новелла названа по имени моей героини, восточной красавицы, - «Алума». Алжир в мосфильмовских павильонах выстроили, экзотических животных из зоопарка напривозили. У меня по сценарию - драматические, психологические сцены. А получилось - никаких драматических сцен. Только куски обнажения. Я была шокирована! «Как же так?» - «Понимаешь, вместо запланированных 40 минут пришлось сокращаться до 25. Мы вынуждены были оставить только самое главное». - «Спасибо, теперь я буду знать, что самое главное!..» Что теперь делать? Кричать, что это была не я? Нет, это была я, и работала я без дублерши. Если уж сниматься в эротических сценах, то я не позволю никому себя заменять. Потому что лучших форм, чем у меня, я не видела ни у кого.

Владимир Желтов

Фото Кирилла КУДРЯВЦЕВА