На исходе этого жаркого лета наш корреспондент заглянул на дачу к народному Д'Артаньяну России, и там за чашкой чаю известный острослов Боярский с удовольствием поделился с нашими читателями актерскими байками из своей богатой коллекции.

«В армии мне было все по барабану»

- Музыкальное образование сослужило мне добрую службу в армии. В моем военном билете в графе «воинская специальность» записано: «Большой барабан»! Дело было так. Когда, прибыв на место службы, сказал командованию, что я пианист, майор Березка расхохотался: «Ты что же, рояль будешь за собой в кусты таскать?» И тут в кабинет заглянул майор Пшишляк (все фамилии настоящие! - Прим. М. С.): «А давай его к нам, будет играть на большом барабане!»

Инструмент мне достался рваный. Наверное, предыдущий барабанщик перед дембелем постарался. Майор Пшишляк дал мне команду: «Сначала найдешь на барабан кожу! Где взять? Да хоть с себя сдери!»

Играл я на Дворцовой площади на военном параде, но чаще - на похоронах. В общем, в армии было мне все по барабану! Я даже умудрялся сохранять длинные волосы. Зимой собирал их под шапку, а летом бинтовал голову и надевал пилотку. Мне тогда казалось, что свобода - в волосах!

Плакать должны зрители, а не артисты

- Одним из первых моих фильмов стал «Старший брат», где мне выпала удача играть вместе с Евгением Павловичем Леоновым. Помню, в сцене прощания великий актер сначала стоит спиной к камере, а повернувшись, плачет. У Леонова слезы текли рекой три дубля подряд!

Я в той сцене не снимался, просто смотрел, учился у мастера и все думал: ну как так можно, вот его роль лежит, вот стакан, вот какая-то ватка. Специально подошел, понюхал, и вдруг у меня слезы ручьем полились. Оказывается, ватка была с аммиаком! И я тут же купил себе самый большой пузырек с аммиаком про запас.

Вскоре меня пригласили сниматься в Москву - играть егеря. Предстояло произнести монолог с таким содержанием: мол, из-за того, что самолеты летают низко над берегом, тюлени давят друг друга и погибают. Но сначала нужно было пройти отбор.

- Михаил, вы готовы? - спрашивает режиссер.

- Готов! - я жадно нюхнул заветную ватку и сказал: - Товарищи дорогие, что же такое творится: самолеты летают (слезы потекли
раньше времени) и убивают несчастных тюленей! (Со мной случилась настоящая истерика.)

Посмотрел вокруг - все тоже рыдают. Я не сразу разобрался, что - со смеху. В общем, на роль меня не взяли.

Позже я понял, что плакать должны зрители, а не артисты.

В «Трех мушкетерах» пел голосом Высоцкого

- Я счастлив, что был знаком с Высоцким, но никогда не прощу себе, что ни разу с ним не выпил. Однажды он шел по «Мосфильму», а я стоял в пустом павильоне на озвучании. Все отправились на обед, а я остался. Высоцкий увидел меня и говорит: «Здорово, Миша!», хотя нас никто друг другу не представлял. Завязался разговор. Он предложил: «Давай пойдем - выпьем! А то у меня дома народа до хрена, а выпить не с кем!» Но я, идиот, отказался! До меня просто не дошло, что в тот момент надо было мне послать все подальше, уйти с Высоцким. Но кто ж знал! А Володя еще сказал: «Я сейчас собираюсь снимать на Одесской киностудии картину «Зеленая карета» - давай поработаем вместе!» Я не верил такому счастью. Мы еще немножко поговорили. Он был подтянут, гладко выбрит, красиво одет. И вовсе не производил впечатления человека, горящего желанием выпить. А вот меня как раз трясло, безумно хотелось выпить. Но, дурак, сдержал себя!

Кстати, мы оба пробовались на роль Д'Артаньяна - он дружил с Юнгвальдом-Хилькевичем, снимался в «Опасных гастролях».
Хилькевич мне потом рассказывал, что Высоцкий посмотрел «Трех мушкетеров» и так ехидно поинтересовался: «А что это у тебя за м... поет моим голосом?» Но я ничуть не расстроился. Было бы неприятнее, если бы он ничего не сказал. А так нормальная мужская ироничная оценка.

Абдулов чуть меня не сломал окончательно

- Это сегодня молодые артисты занимаются фитнесом, объявляют себя сторонниками здорового образа жизни, не пьют, не курят. Молодцы! Мы в их годы ничем таким похвастаться не могли. Пили по-черному. Мой рекорд - 14 бутылок коньяка за один день. Правда, я сам не считал, но это мне сообщил мой администратор. Тогда мне все равно было что пить: водку, коньяк, бормотуху, пиво. Потому что я практически не пьянел. Лет до тридцати пяти мог позволить себе такую роскошь. Как в хорошую машину - сколько бензина ни лей, все равно едет. А сейчас машина стала такой, что какой бензин ни лей, все равно глохнет.

Кстати, когда я попал в аварию и оказался в больнице, у меня никаких лекарств не было - только бутылки со спиртным стояли. Как-то пришел меня проведать Саша Абдулов. С вином, как полагается. Я лежал не в гипсе, а на доске - с переломом позвоночника. От радости, что я живой, улыбаюсь, Сашка схватил меня в охапку, приподнял и обнял: «Мишуля, здорово!», а я взвыл от боли, искры из глаз посыпались - мне нельзя было шевелиться, Абдулов чудом не сломал меня окончательно.

Автографы давал даже на попках

- На чем только мне не приходилось давать автографы - на паспортах, военных билетах, рубашках, животах и даже на попках. Однажды в Одессе на пляже спрятался под лодкой, но все равно был обнаружен поклонницами: «Дайте автограф!» - «Пожалуйста! Но только на попе!» В тот раз я старался расписываться помедленней...

Очень часто автограф просят для жены, дочки, тещи, причем произносится все с такой интонацией, что, мол, мне-то самому твой автограф даром не нужен. Обычно подходят: «Здравствуйте, Михал Сергеич! Вас очень любят моя жена, теща, дочка! Дайте, пожалуйста, автограф!» Ну почему бы не придумать что-то оригинальное?

Однажды я встретился в аэропорту с горячо любимым мной музыкантом Крисом Норманом. Я обалдел, подошел к нему, и вдруг у меня изо рта помимо моей воли понеслось: «Здравствуйте, Крис! Вас любят моя жена, теща, дети! Дайте, пожалуйста, автограф!» Cамое смешное, что у меня не оказалось даже бумажки. Только фальшивый доллар, который я и подсунул Крису. Он вежливо улыбнулся и оставил на фальшивке автограф!

Комитетчики отпустили с миром

- В момент съемок «Мушкетеров» мы жили в какой-то гостинице и вечером, за бутылочкой, в дружеской компании, рассказывали анекдоты. Я изображал Брежнева - присваивал своим друзьям-мушкетерам какие-то высокие звания советской эпохи. Конечно, с матом-перематом. А наутро вызвали режиссера Хилькевича в органы: «Что за ужасы ваши актеры рассказывают!» Оказывается, гостиница была напичкана подслушивающими устройствами.

Вскоре нас пригласили в VIP-зал гостиницы. Там сидели приятные мужчины: «Ну расскажите, Михал Сергеич, чем вы занимаетесь по вечерам?» «Давайте я вам лучше покажу то, что каждый вечер нам всем показывают по телевизору!» - ответил я и изобразил генсека. Ребята-комитетчики от души посмеялись и... отпустили нас с миром!

Михаил САДЧИКОВ

Фото Кирилла КУДРЯВЦЕВА