В сентябре театралы северной столицы смогли увидеть долгожданные спектакли Московского театра «Ленком» под руководством Марка Захарова - человека, ответственного за создание самых романтичных и искренних фильмов и спектаклей советской эпохи - от «Обыкновенного чуда» до «Юноны и Авось». Захарова по-прежнему волнуют вечные темы, и, слава богу, зрители разделяют его убеждения. Корреспонденту «Смены» удалось побеседовать с Марком Анатольевичем после одной из многочисленных репетиций.

«Нам помогает столица»

- Марк Анатольевич, насколько комфортно вам на берегах Невы?

- Москва мне ближе по духу, хотя петербургский зритель более талантлив, чем московский. Наверное, потому, что его сознание
не подверглось таким мощным информационным атакам. В столице находится эпицентр бесконечных событий и развлечений и нервная система людей постоянно находится во взвинченном состоянии. А в Петербурге есть определенный душевный покой. Мы в этом убедились уже после первых спектаклей.

- Как же «Ленкому» удается выживать в столичной суете?

- На всех наших спектаклях - аншлаги. Основа нашего театра - это зрелищность плюс серьезный идеологический фундамент, который должен быть даже у комедии. В этом секрет нашего успеха. Однако жизнь не стоит на месте и конкурировать с антрепризными спектаклями становится трудно.

- Материальные проблемы оказывают влияние на творчество?

- Конечно, иногда приходится нелегко, но нам очень помогает правительство Москвы.

«В воздухе носятся бациллы гражданской войны»

- В свое время вы активно поддержали ельцинские реформы - даже сожгли свой партбилет. С тех пор вас не тянуло в политику?

- На каком-то этапе я понял, что политика - дело профессионалов. Например, депутату нельзя заниматься бизнесом, хотя этим грешат многие члены нашей Госдумы. Когда же я понял, что в политике людей и без меня хватает, я стал реже озвучивать свою гражданскую позицию.

- Может быть, в виде исключения все-таки поделитесь мнением о происходящем в стране?

- Россия - многострадальная страна. Какое-то время можно двигаться вперед методом проб и ошибок, но не так долго, как это получается у нас. Экономическая стабилизация, борьба с бедностью, сокращение числа беспризорников - все это, конечно, очень беспокоит меня как гражданина. Что касается недавних беспорядков в Кондопоге, то мне кажется, что в воздухе уже носятся бациллы гражданской войны. Кстати, так уже было, когда Макашов вел народ на штурм телевидения. Мне казалось, что гражданская война неизбежна. Тогда мы просто чудом удержались на краю пропасти...

- Порой кажется, что все шедевры советского искусства создавались именно благодаря давлению режима. Так ли это?

- Действительно, еще Гоголь заметил, что чем больше возникает барьеров в виде издателей или критиков, тем выше становится работоспособность, и у творца появляются новые энергетические ресурсы. На преодоление идеологии партийного аппарата в прошлом уходило очень много сил, но рождалось и много блестящих идей, которые позволяли обойти преграды.
Актеру нужно знать меру

- Раньше вам удавалось успешно сочетать работу в театре и кино. Не хотелось бы снова оказаться на съемочной площадке?

- Года три назад у меня наметился один проект, но сценарий я так и не дописал. Как всегда, не хватало денег, и мне посоветовали не рисковать. К тому же я не могу позволить себе надолго уходить из театра. Ведь сейчас заботы художественного руководителя умножились во много раз.

- «Обыкновенное чудо», «Тот самый Мюнхгаузен» и другие ваши фильмы всегда воздействовали на людей буквально магическим образом и остаются актуальными по сей день. Возможно ли в наше время создать такое кино?

- Я думаю, что нет. Мне много раз предлагали снять вторую серию «Формулы любви», «Обыкновенного чуда» или «Мюнхгаузена», но я понимал, что это будут самоповторы. Первый фильм все равно будет лучше - это закономерность. Я вообще не думал, что эти картины так долго проживут. То, что их с удовольствием покупают и смотрят представители нового поколения, для меня приятная неожиданность.

- Актеры «Ленкома» снимаются в сериалах?

- Большинство - да, но есть два человека, которые берегут свои лица. Это Александр Збруев и Олег Янковский. Дело в том, что благодаря сериалам происходит «переэксплуатация» внешности. Человек, которого часто видишь на экране, сначала вызывает любовь, а потом сомнение и в итоге ненависть - настолько он надоедает. Хотя те, кто работает на телевидении и в кино, все же приносят пользу театру - они обретают опыт, встречаются с новыми партнерами. Главное - знать меру.

«Колю встретим с распростертыми объятиями»

- Ваш самый, пожалуй, знаменитый спектакль - «Юнона и Авось» - часто ставят в других театрах. Вы не испытываете ревности?

- Нет. Те постановки, которые я видел, были крайне неудачными. Одновременно с нашими гастролями в Петербурге как раз идет «Юнона» в постановке театра «Рок-опера». К сожалению, я не успею ее посмотреть, а было бы интересно.

- Как вы относитесь к тому, что вокруг болезни Николая Караченцова раздули настоящую пиар-кампанию?

- Лично меня очень задела последняя глава книги Николая Петровича, которую написала его жена, Людмила Поргина. Она вычислила, что ровно через два часа после несчастья, случившегося с Колей, я якобы принял решение о том, что его надо снять с роли графа Резанова и заменить Певцовым. На самом деле это был мучительный процесс, который продолжался как минимум месяц.

Хотя еще задолго до трагедии Николай Петрович понимал, что нельзя на седьмом десятке играть Резанова. Поэтому он готовился к замене, участвовал в подготовке актера Александра Лазарева. Кстати, Лазарев готов был выйти на сцену еще на гастролях в Киеве, но я испугался и уговорил Колю, чтобы он все-таки сыграл. А теперь я постоянно сталкиваюсь с требованием снять из репертуара сам спектакль. Я этого не понимаю. Если спектакль востребован, он должен существовать как можно дольше.

- За долгие годы существования «Юноны и Авось» вам часто приходилось менять состав?

- Да, мы омолодили его. Например, недавно появилась новая Кончита. Кстати, уже пятая по счету. Сейчас Резанова играет Певцов, который, кстати, себя так и называет - дублер. Вся эта газетная свистопляска вокруг болезни Караченцова задала очень нервный тон. Я повторяю: мы ждем Колю, и если ему удастся поправить свою речь и здоровье, театр встретит его с распростертыми объятиями. И тогда будем думать, в какой роли его занять.

Ксения Янкович

Фото Кирилла КУДРЯВЦЕВА