На Коломенской улице, в пяти минутах ходьбы от сквера на Пушкинской, где любит собираться неформальная молодежь, есть дом с неприметной вывеской. В квартире на втором этаже жил сын великих поэтов Ахматовой и Гумилева Лев Гумилев, знаменитый ученый с потрясающе трагичной судьбой. В этом году исполняется 95 лет со дня его рождения и 15 лет - со дня смерти.

Гений места

Сейчас здесь находится его музей - пока еще не тронутый модернизацией уютный уголок интеллигентного быта. Попасть сюда можно, лишь созвонившись заранее с Мариной Георгиевной Козыревой, хранителем музея. Эта обаятельная хрупкая пожилая женщина знает наизусть каждый уголок квартиры. Долгое время она работала бок о бок с Львом Гумилевым на географическом факультете ЛГУ. Кроме того, Марина Козырева - жена сына знаменитого астронома Н. А. Козырева, с которым Лев Николаевич сидел в лагере. Хранителем и добрым гением музея она стала в 1994 по просьбе вдовы Льва Николаевича - Натальи Викторовны Гумилевой-Симоновской, после того как последняя переехала в Москву и передала питерскую квартиру городу.

Сейчас кажется, что ученый совсем недавно сидел за своим рабочим столом, рылся в картотеке, шелестел страницами книг, а Наталья Гумилева набирала тексты мужа на старинной пишущей машинке «Континенталь». Повсюду сувениры из геологических экспедиций, резные фигурки, коврики с восточным орнаментом и - график, иллюстрирующий известную теорию Гумилева, теорию пассионарности.

Кроме Марины Георгиевны в музее-квартире работают еще два человека. Периодически они проводят экскурсии, рассказывая о жизни и творчестве Льва Николаевича. Первая запись в книге для посетителей появилась в 1995 году, однако статус музея квартира получила лишь три года назад, став филиалом Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме.

- Конечно, мы предприятие убыточное, денег не приносим. Входной билет стоит всего 30 рублей, - говорит Марина Козырева. - Но помещение требует ремонта - полы затоптаны, обои кое-где ободраны. Главное, чтобы при этом не пострадала уникальная домашняя атмосфера.

Черные дни

На одной из стен квартиры висит семейный фотопортрет: изысканно одетая Анна Ахматова, Николай Гумилев в военной форме с Георгиевским крестом, а посредине - маленький Лев.

 - Кто бы мог подумать, что этому милому мальчику уготована такая кошмарная судьба? - вздыхает Марина Козырева.

Здесь Лев Гумилев прожил последние 2,5 года своей жизни. До этого было детство в Тверской области, отрочество и юность в Ленинграде, работа в археологических экспедициях в Саянах, на Памире и в Крыму, учеба на истфаке ЛГУ - и три ареста, два из которых закончились лагерями. В начале 1938 года Гумилев, сын расстрелянного поэта, был осужден на пять лет, работал в Норильске в медно-никелевой шахте. Второй раз за колючей проволокой Лев Николаевич оказался уже после Великой Отечественной.

Он был добровольцем и дошел до Берлина, а в 1949 году получил еще 10 лет лагерей и был реабилитирован лишь в 1956-м.

В этой квартире Лев Николаевич восстанавливался после инсульта, перенесенного в 1989 году.

- Домой его привезли на тележке, которой обычно пользуются грузчики, - вспоминает Марина Козырева. - Ему было очень тяжело ходить, и поэт Михаил Дудин, с которым у него были отличные отношения, своими руками вырезал для него палку из корня дерева.

В последние годы Лев Николаевич часто опирался на нее. Теперь эта удивительно гладкая, будто живая палка также хранится в музее.

Поэзия за решеткой

Многие знают Гумилева-младшего как ученого, и немногие - как поэта. Удивительно, но в лагерях Лев Николаевич писал стихи.

Правда, записывать сочинения иногда было нечем - приходилось напрягать память.

- Память у него была замечательная еще с детства. Но в Норильске ему повезло - он четыре месяца проработал в хранилище проб, описывал образцы различных пород. Конечно, там ему давали чернила и бумагу, - рассказывает Марина Козырева. - Листки со стихами он хранил в потайном кармане ватника - иначе нашли бы и отправили в карцер.

Долгие годы Гумилев держал в голове две сказки в стихах - «Посещение Асмодея» и «Волшебные папиросы». Разумеется, о том, чтобы их напечатать, не было и речи. В сказках присутствовали элементы советской реальности - например, по улицам ездил черный автомобиль, в котором исчезали люди.

Часто в стихах Гумилев обращался к образу Петербурга. «Качается ветхая память в пространстве речных фонарей, стекает Невой меж камнями, лежит у железных дверей».

Северную столицу он любил беззаветно и всегда называл ее «Город» - с большой буквы.

Впрочем, выйдя на свободу в 56-м, Лев Гумилев больше занимался не поэзией, а научной работой, а чтобы заработать на хлеб, переводил книги с различных языков.

- Видите, на этом сборнике поэта Ивана Франко написано: перевод Анны Ахматовой. А вот приписка от руки: «а точнее, ее сына, Л. Г.». Дело в том, что мать Льва Николаевича была более известна и за ее имя платили больше, - поясняет хранительница музея.

С глаз долой - из сердца вон?

Кстати, с переводами связана и дальнейшая размолвка Гумилева с матерью. В 1961 году накануне своего дня рождения Лев Николаевич приехал к Анне Андреевне в ее квартиру на Казанской улице (тогда - Плеханова). По свидетельству очевидцев, через некоторое время Гумилев выбежал из комнаты весь красный и хлопнул за собой дверью. Оказывается, Ахматова попросила сына помочь ей с переводами. Лев Николаевич ответил, что у него через полтора месяца защита докторской диссертации и ни на что другое нет времени. На это поэтесса разразилась гневной тирадой, смысл которой сводился к следующему: «Чем всякой ерундой заниматься, лучше бы мне помог!»

- Эти слова не характеризуют Анну Андреевну с отрицательной стороны, - говорит Марина Козырева. - Просто пожилые люди часто бывают очень раздражительными. Но для Гумилева работа была смыслом жизни, а не «ерундой». Он воспринял слова матери как оскорбление и с тех пор не бывал в домах, которые посещала Ахматова.

Тем не менее, когда мать попала в больницу, Гумилев попытался ее навестить. Его не пустили, сказали, что для нее это будет слишком большим стрессом, сердце может не выдержать.

- Когда Ахматова умерла, Лев Николаевич, будучи человеком верующим, позвонил своему духовнику отцу Василию и попросил провести отпевание. Митрополит разрешил провести службу в Никольском соборе, - рассказывает хранительница музея-квартиры. - Вопреки слухам, Гумилев хоронил мать на собственные средства - в его квартире до сих пор хранятся квитанции из бюро похоронных услуг.

Куда улетел голубь с могилы?

Памятник матери Лев Николаевич заказал скульпторам Игнатьеву и Смирнову. Последний сделал кованый крест, на котором сидел голубь из металла. Правда, эта птица недолго прожила над могилой поэтессы. Через год голубь пропал. Считалось, что под Новый год его унесли с собой подвыпившие литераторы.

Свидетелем таинственного исчезновения стал Дмитрий Сергеевич Лихачев. 31 декабря он приехал к себе на дачу в Комарово и заехал на кладбище, где были похоронены его родители. Голубь еще был на могиле. А вечером 1 января его уже не обнаружили.

Вокруг могилы снег был утоптан, а следы колес машины вели от кладбища к Дому творчества писателей.

- У нас хранится послание Гумилеву от Сестрорецкой милиции - мол, что касается фигурки пропавшего голубя, мы ее пока не нашли, - говорит Марина Козырева.

Но птица так и не вернулась на свое место. По слухам, к акту вандализма был причастен молодой Иосиф Бродский, посчитавший скульптурную композицию безвкусицей. Но то лишь слухи и не более.

А вот могилу отца Льву Гумилеву увидеть было не суждено. Долгое время никто не знал даже приблизительно, где был расстрелян поэт. В 2002 году обществу «Мемориал» удалось выяснить, что казнь произошла в Ковалевском лесу, на Рябовском шоссе, где теперь находится памятник «Цветок жизни». Там, на Ржевском военном полигоне, стоит гигантское здание без окон и дверей - бывший пороховой погреб. В 1921 году сюда привозили осужденных из ЧК с Гороховой улицы, по 15 - 16 человек, раздевали, заставляли копать яму и расстреливали. Предположительно в одной из братских могил покоится и Николай Гумилев. На холмике всегда лежат еловые ветки и цветы, а рядом на елке висит фанерный щит, на котором выжжено стихотворение Волошина «На смерть Блока и Гумилева»: «Темен жребий русского поэта. Неисповедимый рок ведет Пушкина под дуло пистолета, Достоевского на эшафот. Может быть, такой же жребий выну, горькая детоубийца Русь, и на дне твоих подвалов сгину иль в кровавой луже поскользнусь».

Петр Каменченко

Фото Кирилла Кудрявцева