Игорь Корнелюк назначил встречу на десять утра. Он не относится к тем творческим людям, которые в это время только ложатся спать. Он - настоящий трудоголик. Около десяти лет назад композитор начал писать музыку для кино и добился на этом поприще фантастического успеха. Сегодня за его плечами мелодии к фильмам «Бандитский Петербург», «Мастер и Маргарита», «Идиот», «Та­рас Бульба».

Ничего, кроме музыки

- Игорь Евгеньевич, вы по-прежнему верны своему правилу: подъем в шесть утра, молитва - и за работу?

- С восьми я уже работаю в студии. Дело привычное. Сейчас у меня есть обязательства - делаю музыку для очередной кинокартины. Вот и тружусь, не покладая рук.

- А музыка - это одна из главных составляющих фильма или дополнение к нему?

- Только музыка придает фильму эмоциональную глубину! Есть американский подход, когда оркестр сопровождает картину от начала и до конца. Мелодия словно подсказывает зрителю - сейчас будет страшно, а сейчас они поцелуются. А есть европейский подход - в этом случае музыка существует независимо от фильма. Был такой композитор Владимир Косма. Он сочинил музыку для фильма с Пьером Ришаром «Высокий блондин в черном ботинке». Помните? Парам-парам-па-пара-пам. Для этой композиции он взял молдавские цимбалы. Казалось бы, что общего между молдавскими напевами и французским фильмом? А получилось-то гениально!

Самое точное определение счастья

- Вы ведь еще и на гастроли ездите. Как все успеваете: и музыку писать, и залы собирать? Может, у вас есть двойник…

- Двойника у меня точно нет. Все сам, все сам. Когда моему доброму знакомому Марку Евгеньевичу Тайманову задают вопрос, как у него получается быть одновременно и классным пианистом, и великолепным гроссмейстером, он обычно отвечает: «Я все время отдыхаю. Когда играю на рояле, отдыхаю от шахмат, а когда сражаюсь с кем-то на шахматной доске, отдыхаю от рояля». Так же и я. С утра отдыхаю в студии, а вечером еду на концерт и отдыхаю там.

- Один сплошной отдых… Выходит, вы счастливый человек?

- Я недавно услышал такую точную фразу о счастье, что даже замер на месте: «Счастье - это когда твое хобби является высокооплачиваемой работой». Я подписываюсь под этим. Но поверьте, не все мне достается так уж легко. Писать музыку - тяжелый труд. Как в любом деле, помимо радости творчества есть еще и муки творчества. И еще неизвестно, что из них сильнее.

- Обычно когда музыканта настигают эти муки творчества, он становится злым, раздраженным, так?

- Когда я сажусь писать музыку, словно заболеваю: плохо себя чувствую, держится высокая температура. А лечение только одно - найти те самые семь нот! Человек ведь все время ищет что-то идеальное. И я не исключение.

«Песня как жанр оказалась в тупике»

- Вы как-то пообещали, что сразу после «Мастера и Маргариты» напишете несколько новых песен для себя. Сдержали слово?

- Не сдержал. Сразу после «Мастера» меня захватила работа над другими проектами. Скажу как на духу: песня для меня сегодня самый неинтересный жанр, потому что он находится в тупике. Современные мелодии уже не помогают строить и жить, как пел Утесов. Вы смотрели конкурс «Евровидение» в этом году? На мой взгляд, хороших песен там практически не было. Я рад, что в последнее время появляется все больше новых молодежных течений в музыке. Значит, люди что-то ищут, ведь песня, которую мы знали до недавнего времени, умерла.

- А почему вы сами не хотите стать продюсером, продвигать молодых музыкантов? С вашим-то опытом…

- Продюсер должен уметь быть жестким, требовательным. Не скажу, что этих качеств у меня нет, но я другой. Я - музыкант.

«Живу я клево». Почти клево

- О творческих людях обычно говорят, что они не приспособлены к быту. Вы исключение из правил?

- Нет, в плане быта я бездарен. Зато могу придумать суперсовременное музыкальное устройство, в этом я - дока. Помню, в школе на уроке труда надо было сделать скворечник. Когда учитель увидел мою работу, то побежал к директору, и на следующий день моих родителей вызвали в школу. Видите ли, в моем скворечнике углядели что-то антисоветское. А я всего-то немного изменил привычную форму, думая, что так птичкам будет удобнее. Помните, как в известной сказке Карлсон нарисовал в углу комнаты какую-то загогулину и сказал, что это фигура петуха. Вот и я, как Карлсон, хотел сделать лучше птичкам, а получил за это нагоняй.

- Игорь Евгеньевич, среди большого количества ваших песен есть одна давняя, которая поднимает многим настроение. Называется она «Клево». Скажите, а вы сейчас живете хорошо, клево?

- Год назад я хотел было уже не петь эту песню, считая ее неактуальной. Но потом грянул кризис, и зал по-прежнему вместе со мной скандирует: «Клево, живу я клево!», хотя на самом деле это песня человека, у которого все плохо. Поэтому я живу клево. Почти клево. Кстати, эту песню я написал не в самый клевый период жизни страны - в августе 1998-го. Но я хотел, чтобы она дала людям хоть какой-то заряд оптимизма. Так и получилось.