Коммунальная квартира и дворянская культура, помойка под аркой и роскошь дворца - все это Музей Ахматовой, который «младше» Анны Андреевны ровно на сто лет. Как удалось создать его в перестроечном 1989 году, сохранить в непростые девяностые? И не пропасть в кризис, а, наоборот, привлечь более пятидесяти тысяч посетителей за год? Создатель и бессменный директор музея Нина Ивановна Попова считает, что все дело в свете, исходящем от явления под фамилией Ахматова, и в людях, для которых музей стал частью жизни.

Магия места

- Через несколько дней в Фонтанном доме наступят особые дни, которые называют ахматовскими. Вы проводите их ежегодно в честь дня рождения Анны Андреевны. Что смогут увидеть петербуржцы, для которых имя поэта тоже дорого?

- Мы просто празднуем вместе с Анной Андреевной день рождения: ей 23 июня исполнилось бы 122, а нам исполняется 22. Все дни будут заполнены торжествами - в музее и в саду. Очень разнообразными. Ведь если двадцать лет назад мы думали представить жизнь Ахматовой исключительно в контексте жизни ленинградской интеллигенции, то теперь сама личность Анны Андреевны будто подталкивает к расширению рамок почти до безграничности. Как безграничен и круг «соприкосновения» Ахматовой: тут и архитектура Петербурга, и ассириология, и Чуковский, и Бродский, и Данте, и Берггольц, и античность, и живопись.

- Есть такие «соприкосновения» и в Фонтанном доме?

 - Безусловно. Магия места! Здесь Кипренский писал полотна. Здесь рос дуб, под сенью которого создавал стихи Вяземский. Под этим дубом во время блокады рыли укрытия и прятались от бомбежки. Взгляните, с одной стороны - перед нами черный петроградский двор, с помойкой под аркой. С другой - дворец. Соединение черноты жизни, ее изнанки и пышности северной столицы. Соприкосновение коммунальной квартиры и дворянской культуры...

«Бусы  врагов»

- Дворянская культура, наверное, неуютно чувствовала себя в рамках социалистического реализма?

- Во всяком случае, советским поэтом Ахматова никогда не была. Она писала в духе соцреализма один-единственный раз, когда спасала в 1949 году сына Леву от лагеря. Но на колени ее не удалось поставить. Вот у нас в музее - китайские костяные бусы. Она называла их «бусы врагов», потому что, когда ходила в Большой дом (ее вызывали по делу Бенедикта Лифшица), у нее эти бусы рассыпались, и она вынуждена была наклониться в кабинете следователя и собрать их. Это был единственный раз, когда Ахматова склонилась. Она, конечно, себя еще в этом смысле лепила. В тоталитарной стране с культом вождя, чтобы тебя не трогали,  нужно было себя вылепить королевой. Вылепить. Потому что тогда не будут приставать.

В России надо жить долго

- Сохранились ли рукописи Ахматовой?

- И не только. Сохранились дорогие, очень важные вещи, за которыми стояла ее жизнь. Музей ведь как возник? Было же пустое место. Но люди вынимали из каких-то закутков принадлежавшие Ахматовой вещи и дарили музею. Те люди, что были близки с ней во времена ее зрелости, когда ей было за 50, не только ее любят, но ощущают счастье оттого, что она была в их жизни. Мне очень хотелось понять почему. Она лаконичная, всем пишет одно и то же на книгах: «Такому-то в долготу дней», а вот люди держат в руках эту книгу как святыню.

- И друзья не боялись хранить ахматовские рукописи после ждановского выступления и постановления ЦК «О журналах «Звезда» и «Ленинград»?

- Мы начали собирать книги, рукописи и вещи для музея в 1988 году. С того постановления прошло 42 года - целая жизнь! Людям плевать было на Жданова, плевать было на советскую власть. Они хранили, потому что святыни всегда хранят. Верили, что все равно когда-нибудь вещи Ахматовой будут нужны. И ждали. И оказались правы. Правильно говорят, что в России надо жить долго.

Людмила АНДРЕЕВА

Фото Святослава АКИМОВА