Эхо трагедии

Спасение сестрорецких погорельцев - дело рук самих погорельцев?

Люди, пострадавшие в результате газовой аварии, жалуются, что о них забыли и чиновники, и газовщики

«Мама, а где мои игрушки?» - каждый день спрашивает четырехлетний Артем Галкин. Анна Галкина в ответ лишь тяжело вздыхает. Ей тоже хочется знать, где ее личные вещи, одежда, бытовая техника, мебель. Где ее квартира, в конце концов. И почему она вместе с мужем и двумя маленькими детьми фактически стала бомжем? Но задать этот вопрос некому. Галкины - погорельцы, они лишились всего в результате газовой аварии, случившейся в Сестрорецке 31 января. Вопреки рапортам чиновников о всеобъемлющей и всесторонней помощи пострадавшим, Галкины фактически остались один на один со своей бедой…

Плита пылала изнутри
О том, что произошло днем 31 января, Анна до сих пор вспоминает с содроганием. Она не работает, сидит дома с детьми. Артем ходит в детский сад (к счастью, во время ЧП он был именно там), а Андрею на момент страшного возгорания еще не исполнился и месяц. Мама нянчилась с сыном-грудничком и одновременно готовила на кухне еду - жарила мясо.
- Я кормила ребенка в комнате и вдруг услышала сильный хлопок, - рассказывает женщина. - А потом раздался странный звук - будто прорвало трубу с водой. Я побежала на кухню и увидела, что горит сковорода. А потом заметила, что плита пылает изнутри - у нее начали отваливаться ручки. А потом запылали микроволновка, холодильник, жалюзи… Я схватила ребенка, запихала его в сумку-переноску и выбежала на мороз на улицу. Со всех квартир начали выходить соседи - они и вызвали пожарных…
По иронии судьбы, муж Анны работает в пожарной охране. В тот момент он как раз был на вызове в соседнем доме - тушил пожар, также случившийся в результате газовой аварии. Он не сразу узнал, что его служебное жилье тем временем сгорело дотла… Из огня не удалось спасти ничего. Уцелела лишь детская коляска, которую в тот день Анна оставила в подъезде.
То, что пережила молодая женщина, описанию не поддается. В районной поликлинике ей хотели назначить транквилизаторы, но кормящей матери пить серьезные медикаменты не положено. Приходится бороться со стрессом самостоятельно. Сынишку Артема мама с папой берегут от потрясений - о случившемся почти не говорят и ни разу не показали ему сгоревшую квартиру. Тем не менее в последнее время мальчик все чаще рисует огонь…

«Нам помогали всем миром»
Сразу после пожара Галкиным пришлось переехать жить к знакомым. Условия размещения в санатории, которые им предложила районная администрация, категорически не подходили для грудного ребенка - например, там не было возможности стирать детские пеленки, а мама не могла обеспечить себе регулярное полноценное питание… Потом Галкиным предложили комнату в маневренном фонде. Но там оказалось еще хуже: прогнившие полы были пропитаны химикатами, от которых тут же начинала болеть голова. Не жилье, а издевка: вот бы чиновникам самим пожить там денек!
- Нам помогли добрые люди: я даже не ожидала, что на нашу беду откликнется такое количество народу, - продолжает Анна Галкина. - Особенно мы благодарны персоналу детского сада № 17 Сестрорецка, куда ходит Артем. Там повесили объявление, и люди стали приносить нам памперсы, детские вещи, одежду, белье, деньги… То, что у нас сейчас есть, - это добровольные пожертвования друзей и знакомых…
А все, что на данный момент получила эта семья от компании «ПетербургГаз», взявшей на себя ответственность за аварию, - это единовременная выплата в размере 100 тысяч рублей, которая в соответствующем соглашении названа «материальной помощью для целей обеспечения первоочередных нужд». На этом, собственно, участие газовщиков в судьбе этой семьи заканчивается… Все остальное, как считает Анна Галкина, лишь обещания, которые пока так и не претворились в жизнь.

Cгорело имущество? Докажи!
Сначала кто-то из руководителей «ПетербургГаза» неосторожно сообщил семье погорельцев, что ей предоставят новую квартиру. Однако оказалось, что столь щед­рый подарок газовщикам не по карману. Потом Галкиным пообещали оплатить съемное жилье. Семья сняла в Сестрорецке квартиру за 22 тысячи рублей в месяц, заплатив при этом агенту 22 тысячи и оставив хозяину жилья залог еще в 22 тысячи рублей. Естественно, с надеждой на то, что им компенсируют затраты. Однако вскоре Галкиным популярно объяснили, что выплаченные им 100 тысяч материальной помощи, собственно, вполне могут пойти на оплату съемной квартиры…
Месяц назад, 3 февраля, на брифинге для журналистов заместитель генерального директора «ПетербургГаза» Владимир Евтушенко сообщил, что выгоревшие квартиры будут восстановлены в 100-процентном объеме, а жильцы получат 100-процентную компенсацию утраченного имущества. Он громогласно заявил, что компания будет ориентироваться исключительно на порядочность граждан: что пострадавшие укажут в реестре утраченного имущества, за то им и заплатят. На деле все оказалось не так.
Посетившие квартиру Галкиных страховые комиссары сообщили, что возмещать ущерб будут лишь за те вещи, которые в обугленном виде увидят собственными глазами.
- Доходит до смешного: когда пожарные боролись с огнем в нашей квартире, из окна выбрасывали многие вещи, в том числе, например, холодильник, - говорит Анна. - Получается, теперь за него нам не заплатят? Я должна доказывать, что холодильник у нас действительно был? В любом случае нам уже дали понять, что на 100-процентную компенсацию за утрату имущества рассчитывать не стоит. Но зачем тогда громогласно через СМИ заявлять иное? Я уже молчу о том, что вместе со всеми вещами в нашей квартире сгорела крупная сумма денег. Но разве теперь кто-то нам поверит?

Придется идти в суд?
Еще одна проблема - предстоящий ремонт сгоревшей квартиры. С учетом того, что выгорела она дотла, а запах гари не выветрился даже за месяц, Анна всерьез сомневается, можно ли там будет жить даже после ремонта. Взрослые беспокоятся не о себе, а о малолетних детях. Тем более что один из них - младенец.
- В «ПетербургГазе» нам предложили начать делать ремонт, но кто и как будет его производить, станет ли квартира пригодной для жилья, предоставят ли нам результаты санитарно-эпидемиологической экспертизы - об этом не было сказано ни слова, - сетует женщина. - Как мать, я не хочу, чтобы мои дети дышали продуктами горения. Мы оказались без вины виноватые. А ведь мы не просим чужого - мы просто хотим жить, как прежде. Но чем больше времени проходит с момента ЧП в Сестрорецке, тем реже о нас хоть кто-то вспоминает…
Галкины просили помощи в администрации Курортного района, однако на днях оттуда пришел ответ, суть которого можно описать так: мы вам достаточно помогли, чего же вы еще хотите? «Предоставить вашей семье другое жилое служебное помещение по договору найма, к сожалению, не представляется возможным в связи с отсутствием в ведении района свободных жилых помещений, пригодных для проживания», - говорится в этом документе. Единственное, районная администрация все-таки выделила Галкиным еще 100 тысяч рублей материальной помощи - правда, дошла она лишь к концу февраля…
Похоже, местные власти и газовщики сознательно подталкивают эту семью к решению обратиться в суд. По-другому найти компромисс пока не получается.
 

Ольга Рябинина
Фото Святослава Акимова