Вадим Муханов: «На Кавказе идет война с исторической памятью»

Честный разговор

Ведущий российский эксперт по кавказским проблемам - о скандале вокруг памятника чеченским женщинам, который недавно открыл Рамзан Кадыров

Недавно президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров торжественно открыл мемориал в честь чеченок, погибших в XIX веке во время Кавказской войны. Эти женщины были пленены после штурма аула Дади-Юрт. На следующий день при переправе через реку Терек они, как утверждают чеченские историки, а вслед за ними и нынешние власти республики, набросились на конвоировавших их солдат Российской империи и вместе с ними утонули в бурных водах. Естественно, скандал вокруг этого памятника и церемонии его открытия разгорелся нешуточный! И хотя, по словам Кадырова, он всего лишь хотел обратить внимание на масштабность трагедии в Дади-Юрте, уничтоженном в 1819 году войсками генерала Алексея Ермолова, многие увидели здесь попытку разжечь антирусские настроения. О перипетиях истории и о том, нужны ли сегодня исторические символы, которые разъединяют, а не сплачивают народы России, мы беседуем с ведущим экспертом Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Вадимом Мухановым.

Культурный и национальный раскол
- Вадим Михайлович, о чем, на ваш взгляд, свидетельствует открытие подобного спорного памятника?
- Я думаю, это некий вызов и - в какой-то степени - ответ на установку памятника генералу Ермолову в Пятигорске. Известно, что чеченская и дагестанская общественность негативно отнеслась к той инициативе. Но, на мой взгляд, лучше сконцентрировать внимание не на войне памятников, а на войне с исторической памятью, которая на Кавказе идет перманентно. Тревожит, что там активно выпускаются учебники и исторические труды, где критикуется российская политика, обвиняются российские власти и какие-то конкретные персоналии. При этом действия своих, горцев, излагаются только в позитивном ключе. Вообще процесс пересмотра истории активизировался на Кавказе еще в период развала СССР. В итоге все это привело к ухудшению межнациональных и межрелигиозных отношений и в том числе к стремительному росту сепаратизма в регионе в конце 80-х - начале 90-х годов.
- Насколько я знаю, мемориал чеченским женщинам появился еще тогда, в начале 90-х…
- Да, однако раньше он был, так сказать, кустарным. А сейчас, после реставрации, его открыли очень помпезно. То есть и по уровню, и по статусу, и по качеству этот мемориал серьезно отличается от памятника 90?х. На мой взгляд, подобная инициатива чеченских властей - это тревожный звоночек. Происходит противопоставление - своя, чеченская, особая история противопоставляется общероссийской истории. И это, конечно, очень печально и очень опасно, поскольку лишь углубляет культурный и национальный раскол в стране. А также показывает, что общая государственная линия федерального центра на Северном Кавказе проводится достаточно слабо. По сути, ее вообще не видно! Все отдано на откуп местным властям, которые творят что хотят. Демонстрацией чего и является торжественное открытие подобного памятника.

Разбой как образ жизни
- А что на самом деле произошло в Дади-Юрте при генерале Ермолове?
- Начнем с того, что Дади-Юрт не был мирным аулом, на который вдруг ни с того ни с сего напали русские войска. Этот аул являлся одним из форпостов горцев. Ермолов неоднократно предупреждал старейшин этого аула, что не надо совершать набеги и пропускать через территорию аула партии горцев. Это известные факты. Однако чеченские историки почему-то забывают об этой стороне вопроса. Вообще стоит отметить, что в начале XIX века горцы смотрели на то, что находится за Кавказской линией, как на источник дохода и объект нападения. Они грабили мирные станицы, уводили в полон людей, потом продавали их, получали за это очень хорошие деньги. За счет набегов жили многие чеченские и другие северокавказские селения по ту сторону Терека и Кубани! Для них это был налаженный бизнес. Естественно, российские власти не могли это оставить без внимания. Император поставил Ермолову жесткую задачу - обеспечить реальный контроль над северокавказскими территориями. Причем эта проблема была очень острой, поскольку к Российской империи на тот момент уже было присоединено Закавказье (территория современной Грузии, Армении, Азербайджана), однако между русским Предкавказьем и Закавказьем расположился неспокойный Северный Кавказ. Именно там проходила Военно-Грузинская дорога, являвшаяся основной коммуникацией, связывавшей Кавказскую линию с Тифлисом, и подвергавшаяся постоянным нападениям горцев. Они эту дорогу тоже рассматривали в качестве объекта обогащения.
- Тем не менее чеченцы, как мы знаем, считают действия Ермолова неоправданно жестокими…
- Утверждать, что Ермолов был кровавым палачом, с исторической точки зрения, мягко говоря, непрофессионально. Сейчас спекулируют на том, что он уничтожил какие-то аулы. Но позвольте, в ходе Кавказской войны с разных сторон были уничтожены десятки населенных пунктов, в том числе и горцами! Почему чеченские историки не вспоминают о жестокости со стороны горцев? Кстати, вот вам штрих к портрету генерала Ермолова. В том же захваченном Дади-Юрте русские солдаты нашли раненого чеченского мальчика и отнесли его к Ермолову. Генерал несколько лет растил этого мальчика, а потом передал его на воспитание своему двоюродному брату. Впоследствии мальчика отдали учиться в художественное училище, и он со временем стал знаменитым художником - одним из лучших в первой половине XIX века! Его звали Петр Захаров-Чеченец. Вообще генерал Алексей Петрович Ермолов был одним из крупнейших и, самое главное, успешных российских деятелей, который не просто взвалил на себя тяжелейшую ношу по присоединению Северного Кавказа, а еще и серьезно продвинулся в этом направлении. При Ермолове на Кавказе стало намного спокойнее, русская власть приобрела авторитет. А те люди, которые заканчивали Кавказскую войну в 1850?е - начале 1860-х годов, во многом являлись идеологическими и государственными наследниками Ермолова. При этом Ермолов сделал себе имя не только на Кавказе. Он был одним из героев Отечественной войны 1812 года, он же блистательно завершил дипломатическую миссию в Персии, где защитил наши приобретения по Гюлистанскому мирному договору 1813 года. Это тот договор, по которому Персия признала права России на значительную часть Закавказья.

Надо строить совместное будущее!
- Почему нет такого внимания к моментам истории, объединяющим, а не разъединяющим чеченцев и русских?
- В историческом прошлом есть много примеров наших добрососедских отношений и совместной борьбы. Чеченцы вместе с русскими воевали в русско-турецких войнах, во времена Первой мировой войны в нашей армии существовали специальные чеченские подразделения, я уже не говорю о Великой Отечественной войне! Даже в период завоевания Северного Кавказа было много позитивных моментов. Например, строительство городов, дорог, больниц. Почти все русские укрепления, которые были построены на Северном Кавказе тем же Ермоловым, стали в итоге нынешними республиканскими центрами. Город-герой Грозный - это бывшее русское укрепление Грозная, которое было построено Ермоловым за год до событий в Дади-Юрте. Укрепление Нальчик стало, как мы знаем, столицей Кабардино-Балкарии. Практически все коммуникации, которые были построены в XIX веке, существуют до сих пор и используются местным населением.
В общем, как мне кажется, можно легко найти позитивные примеры в истории. Было бы желание. Но такой политической воли нет, а чеченский руководитель иногда ведет себя вызывающе. Жаль, что он открыл памятник лишь женщинам-чеченкам, а не всем женщинам - жертвам Кавказской войны. А ведь в то время пострадали тысячи женщин из казачьих, русских поселений по нашу сторону Кавказской линии. Их уводили в рабство, продавали на черкесских рынках, а в дальнейшем - на черноморских рынках сбыта. Например, один из крупнейших рынков рабов в то время находился в Стамбуле. Если уж говорить об отчаянном поведении чеченских женщин, которые готовы были убить себя, то тут важную роль играл религиозный аспект. У девушек была установка погибнуть, лишь бы только их не крестили. Зачастую горцы сами убивали своих жен и дочерей, чтобы они не попали в плен. Существовал страх, что придут русские, будут всех крестить. Однако этого не происходило, никакого религиозного и национального насилия не было. К сожалению, чеченские историки, которые находятся на «подкормке» у местных властей, не могут, да и не хотят смотреть на весь процесс в целом, дать спокойную и объективную оценку. А это необходимо, чтобы строить совместное будущее.