«Идеологию в России придется создавать с нуля»

Честный разговор

Философ и политолог Александр Дугин - об изменении мировоззрения россиян в начале XXI века

В последнее время в России все громче звучат голоса тех политиков, которые настаивают на введении государственной идеологии или хотя бы исключении из Конституции статьи о ее запрете. За спорами о том, нужно это нашему обществу или нет, как-то уходит на второй план важный вопрос: а есть ли сегодня в стране такая идеологическая платформа, которая способна объединить если не всех, то хотя бы большинство? Об этом мы беседуем с известным российским философом, политологом, профессором МГУ Александром Дугиным.

Либерализм, коммунизм и национализм России не подходят
- Александр Гельевич, сразу вопрос в лоб: так нужна ли России идеология?
- Думаю, нужна, но, скорее всего, на данном этапе - не государственная. Поскольку любая идеология - результат очень серьезного исторического процесса. Прежде чем идеология становится государственной, в обществе должны победить какие-то идеологические силы. У нас же идеологических сил как таковых сегодня в стране нет.
- А как же либералы и коммунисты?
- Да, либерализм фактически был государственной идеологией России в 1990?х - начале 2000-х. Это самая стройная идеология из существующих, и у нее при поверхностном рассмотрении есть масса плюсов - это ориентация на Запад, развитость, экономическая эффективность. Но еще больше у нее минусов. Потому что многие мировоззренческие, этические, философские принципы, на которых основан либерализм, категорически не приемлются русским обществом. Это индивидуализм, ориентация на себя, карьеризм, прагматизм, безразличие к другому человеку, а также антигосударственный подход. Поэтому самая развитая в мировом масштабе идеология у нас не может стать государственной. Наоборот, мы с ней активно боремся, вычленяя ее из государственного сектора. Последним бастионом идеологического либерализма в России остается правительство России, но и этот оплот должен быть взят и будет взят. Дальше мы получим правительство чистых технократов.
Также подавляющее большинство населения России отвергает и коммунизм, который сегодня по большому счету существует лишь в виде ностальгической теории. В советское время коммунизм частично был принят нашей страной, а частично - ей навязан. Но в 1980 - 1990-е годы он не просто сдал свои позиции - он маргинализировался. Сегодня сторонниками нового коммунизма является очень небольшое количество людей. Претензии коммунистов на то, чтобы он стал государственной идеологией, бессмысленны. Показательно, что Зюганов за прошедшие годы не издал ни одного серьезного труда - в нынешнем российском коммунизме нет никакой идеологии. Это просто политическая эксплуатация советской ностальгии.
- В последнее время все активнее заявляют о себе националисты…
- Национализма в строгом смысле слова в России никогда не было. И для этого есть исторические предпосылки: наша страна противостояла во Второй мировой войне самой последовательной националистической идеологии - фашизму. Отсутствие ярких моделей национализма, конфликтность, присущая ему, также не позволяют, на мой взгляд, утвердиться этой идеологии в качестве доминирующей. Наконец, наше общество полиэтнично - оно расколется, если мы провозгласим национализм государственной идеологией.
Получается, что из трех существующих в мире классических идеологий нам не подходит ни одна. Ситуация действительно очень сложная. И дело не в том, менять Конституцию или не менять, признавать или не признавать идеологию. Ее, идеологии, сегодня просто нет. Хотя теоретически она могла бы быть и должна быть.

Четвертая политическая теория
- Это понимают те политики, которые настойчиво предлагают вернуть государственную идеологию?
- Сильно сомневаюсь. Создать идеологию очень трудно. Это кропотливый тонкий процесс - вовсе не несколько лозунгов, которые разделяются или не разделяются обществом по сиюминутным соображениям. Разного рода проходимцы и политтехнологи предлагают России либерализм или скрытый национализм в качестве идеологии, но они для нас неприемлемы по уже озвученным мной причинам. Поэтому, как мне кажется, нам нельзя спешить и разрешать государственную идеологию в ситуации, когда ее просто нет. Иначе мы поспешим и перейдем важную ступень. Прежде чем говорить о государственной идеологии, мы должны для начала задуматься о нашем мировоззрении, мировоззрении россиян XXI века. В ситуации, когда классические модели идеологического мировоззрения для нас неприемлемы, остается надеяться лишь на создание того, что я называю четвертой политической теорией.
- А что это такое?
- Это новая, пока не существующая модель, над созданием которой активно работает Евразийское движение и лично я как его руководитель. Четвертая политическая теория - это приглашение мыслить и строить идеологию за пределами либерализма, коммунизма и национализма. Пока это незаконченная вещь. И естественно, что она отвергается классическими либералами, коммунистами и националистами. Однако несмотря на то, что здесь существует некая линия напряжения, идет серьезная полемика, именно это позволяет привлечь к формулированию новой идеологии как можно более широкие круги населения и пытаться выработать четвертую политическую теорию совместно. Лишь на следующем этапе можно будет говорить о том, чтобы она стала идеологией.
- Александр Гельевич, но ведь Россия в последние годы уже зарекомендовала себя в мире как держава, отстаивающая традиционные ценности. Может быть, новой российской идеологией станет консерватизм?
- Действительно, консервативные ценности в России сегодня являются преобладающими. Но консерватизм не является идеологией, потому что в каждом конкретном историческом контексте он защищает разные ценности. В разные исторические периоды и в разных обществах он меняет свое содержание - в отличие от тех же национализма и коммунизма, которые претендуют на универсальность. Чтобы стать идеологией, надо защищать ценности, которые являются не зависящими ни от исторического времени, ни от пространства. Консерватизм как таковой - это очень правильная установка. И искать четвертую политическую теорию, как мне кажется, надо в контексте русского исторического евразийского консерватизма. Сегодня консерватизм - скорее просто совокупность социально-политических, культурных, психологических, ценностных установок. Именно они должны лечь в основу некоего нового идеологического учения. Ну а то, что наше общество, включая президента Владимира Путина и элитарные круги, больше ориентировано на консерватизм, а не на либерализм, является для этого прекрасной предпосылкой.

«Либерализма в Путине все меньше»
- Путин, как вам кажется, окончательно отказался от либерализма?
- Путин - прагматик. Это не идеологическая фигура, идеологические вопросы для него вторичны. Путин всегда балансировал между либерализмом в экономике и некими национальными ценностями, например, отстаиванием суверенитета в политике и геополитике. Он с самого начала придерживался этой модели. Однако либеральная составляющая его прагматичной политики становилась все меньше и меньше, а национально-суверенные аспекты, наоборот, возрастали. И сегодня Путин начал понимать необходимость идеологии, он осознает кризис либерализма в России и его полное отвержение обществом. Как прагматик он не может с этим не считаться. Если даже Путину изначально какие-то либеральные постулаты казались ценными и эффективными, он был вынужден корректировать свои взгляды. Поэтому неудивительно, что либеральная часть раннепутинского режима - в лице Владислава Суркова, Глеба Павловского, Александра Волошина - практически ушла в оппозицию, во фронду и сегодня ютится на задворках Белого дома. Параллельно с этим Путин, конечно же, и сам терял доверие либералов и корректировал собственный либерализм. Он менялся вместе с обществом, вместе с народом, слушал, что думает население. Он все меньше и меньше поддается влиянию либералов, поэтому, я думаю, и сам становится все меньше и меньше либералом. В том числе - и под воздействием исторических обстоятельств, таких, например, как поведение Запада, который предательски, подло, на основании двойных стандартов ведет себя с демократической Россией. Поэтому, уверен, консервативное начало в Путине растет. И только сейчас мы подошли к тому, чтобы его консерватизм превращался в идеологию. Путин начинает все понимать, когда это становится действительно актуальным. И сегодня вопрос идеологии - не требования каких-то отдельных групп. Это уже приобретает характер исторического императива.
- Как вы считаете, в новой идеологии должен быть ярко выраженный религиозный компонент? Какая роль в ней отводится православию?
- Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо оценить историческую, социальную, политическую, культурную роль православия и других традиционных российских конфессий. С моей точки зрения, религия должна играть в этом мировоззрении существенную роль. Но я сомневаюсь, что она должна быть определяющей. Сегодня для полного доминирования религиозно-богословского, догматического православия в нашем обществе предпосылки не созрели. И если мы форсированно, искусственно будем навязывать российским гражданам полное воцерковление, следование церковным догмам не только в религиозной сфере, но и в сфере социально-политической, ни к чему хорошему это не приведет. Кстати, сами церковные круги также далеко не единодушны относительно того, что является нормативной политикой или нормативной экономикой в православии. Эпохи в православии также были разные. Это все требует выяснения. Поэтому речь идет не о том, чтобы навязать нашему обществу некие готовые сценарии, а чтобы вместе думать о роли церкви в русской истории и русском обществе. Прежде чем говорить о том, что мы заставим вас делать то-то и то-то, надо разобраться и ясно показать, о чем идет речь. Но у нас эти процессы сегодня в зародышевом состоянии.
- То есть отказ от идеи секулярного государства не исключается?
- Мы должны прислушиваться к тем людям, которые настаивают на повышении роли церковного православного фактора в русском обществе. Но однозначно мы должны слышать и тех, кто выдвигает рациональные возражения. В этом вопросе необходимо вести диалог, полемику в разумных границах. И полемика - это не то, что делают лидер ЛДПР Владимир Жириновский или дьякон Андрей Кураев, которые озабочены исключительно собственным эго. Мы должны думать об идеях самих по себе, в отрыве от нас самих. И для того, чтобы мы приступили к созданию четвертой политической теории, нам надо пройти усмирение собственного эго. Люди, у которых оно чрезвычайно развито, должны быть немного отстранены на периферию. Те, кто озабочен только собой, могут оттуда визжать и кричать, но они являются угрозой весьма деликатному процессу, они рискуют просто развалить его. Ведь секулярность как таковую тоже можно поставить под вопрос. Да, общепринятым на Западе сегодня считается гражданское светское общество. Но его тоже кто-то придумал! Почему же я должен воспринимать творения Канта, продукты западно-европейской цивилизации эпохи модерна или Французской революции в качестве безусловной истины? Лично я с этим не согласен и придерживаюсь противоположной точки зрения. Но я допускаю, что кто-то думает по-другому. Поэтому апелляции к секулярной модели так же произвольны, как и апелляции к теократической системе. Есть сторонники одного и другого. У каждого свои основания, абсолюты, и мы, как консерваторы, вполне можем подвергнуть эти конструкции критике. Демократия и либерализм - порождение человеческого сознания, а не божественное откровение.

«Однополые «браки» поддерживают маргиналы»
- То, что наше общество объединилось в неприятии идеи однополых «браков», на ваш взгляд, доказывает консервативную сущность мировоззрения русского человека?
- Идея однополых «браков» и поддержка «секс-меньшинств» - крайняя форма либерализма. Наше общество увидело, к чему ведет эта идеология, и с ужасом от нее отшатнулось. Сегодня либерализм отвергнут нашим обществом окончательно. Причем его неприятие объединяет не только большинство населения, но и политические элиты. Поддерживают однополые «браки» в России только маргиналы и сторонники «пятой колонны», которые концентрируются на нескольких радиостанциях и в нескольких печатных СМИ. Это богатые, влиятельные люди, которые держат под контролем культурные процессы, но это - абсолютное меньшинство. Поэтому консолидация общества в неприятии однополых «браков» очень важна. Это хорошая платформа для утверждения консервативного мировоззрения…
- Хватит ли Путину времени для того, чтобы реализовать новый идеологический процесс?
- К сожалению, Путин много времени потерял. В этой сфере он мог начать движение еще десять лет назад. Но ему казалось, что эти вопросы имеют второстепенное значение. Идеологические вопросы он отдал на откуп не самым благонадежным и профессиональным чиновникам. Идеологией в государстве занимались люди, которые просто не представляли, что это такое. К счастью, сейчас вредителей в этой сфере все меньше и меньше. Поэтому надежда на то, что еще не все потеряно, у меня есть.