Новое решение

Музей Бродского будет, а квартира - вряд ли

В доме поэта прошло совещание на высшем уровне

На углу Литейного проспекта и улицы Пестеля располагается одно из самых «литературных» зданий Петербурга - дом Мурузи. Здесь жили и работали Николай Лесков, Корней Чуковский, Самуил Маршак, часто бывали Александр Блок, Николай Гумилев. В этих стенах родился как поэт Иосиф Бродский. И вот уже одиннадцать лет творческая интеллигенция города добивается, чтобы в квартире № 28 был открыт музей нобелевского лауреата.

Самый подлинный
Санкт-Петербургский региональный Фонд создания литературного музея Иосифа Бродского работает с 1999 года. Его глава Михаил Мильчик, друг Бродского, рассказывает, что за эти годы удалось собрать огромное количество экспонатов, связанных с жизнью поэта. Часть из них представлена в так называемой комнате Бродского, расположенной в Музее Анны Ахматовой.
- Музей в доме Бродского мог бы стать самым подлинным из всех литературных музеев города, - считает Мильчик. - Стены в «полутора комнатах» (так их называл сам поэт) почти не изменились. Все как было при Иосифе - окна, рамы, полы, лепнина на потолке. Сохранилась его биб­лиотека и почти вся мебель. Мелкие детали мы готовы воссоздать по фотографиям, которые я сделал в тот день, когда Бродский покинул страну.
Однако создать такой музей фонду не удается вот уже одиннадцать лет. А все потому, что одна из комнат бывшей коммунальной квартиры занята.
- Все наши попытки договориться ни к чему не привели. Все предложенные варианты квартир в старом фонде взамен комнаты, причем с оказанием материальной помощи для переезда, не устроили соседку Бродского Нину Васильевну, - со вздохом призналась «Смене» директор Музея Анны Ахматовой Нина Попова. - Она постоянно меняет условия сделки...

Договорились?
Еще одна попытка договориться была предпринята на днях, причем на самом высоком уровне. Вице-губернатор Василий Кичеджи провел выездное совещание прямо в знаменитых «полутора комнатах». Участие в разговоре приняли все заинтересованные лица: исследователи творчества Бродского, музейные работники, представители Комитета по культуре и, конечно же, собственница тех квадратных метров, которые стали препятствием на пути объявления квартиры мемориальной.
Консул США в Санкт-Петербурге Брюс Тернер тоже прибыл на эту встречу. Хотя ему было трудно понять, что такое коммунальная квартира и почему одна ее треть принадлежит постороннему для Бродского человеку, тем не менее он сказал, что создание музея - дело международной важности, которое послужит укреплению связей между Россией и США.
Василий Кичеджи разделил эту точку зрения, подчеркнув, однако, что нобелевский лауреат всегда писал на русском языке и прежде всего является великим русским поэтом.
Решение самого наболевшего вопроса Василий Кичеджи взял на себя: он обошел квартиру, поговорил с глазу на глаз с владелицей собственности, затем долго беседовал с ней в окружении толпы журналистов. Нина Васильевна держалась в сверкании блицев и ярком свете телеаппаратуры спокойно: похоже, за последние годы она привыкла быть на виду. После беседы она сказала корреспонденту «Смены»:
- Давно бы вот так со мной поговорили, как сегодня. Я довольна. Кажется, мы договорились.

Время не ждет
Нина Васильевна, как оказалось, живет в «комнате раздора» всю жизнь, долгие годы.
- Но я себя соседкой Бродского не считаю, - заявила она «Смене». - Я не соседка Бродского, я сама по себе! У меня два высших образования! Я технарь, и поэзия мне вообще неинтересна. Я ничего не хочу. И никто меня не выселит: я все свои права по Жилищному и Гражданскому кодексу знаю наизусть. Я согласилась после сегодняшнего совещания на такой вариант: мою комнату, прямо у парадного входа, от квартиры отделяют, оставляют мне прихожую, а в кладовке - там метров двенадцать - устраивают удобства. Тогда вход в музей будет через черный ход.
Участники выездного совещания изучили обстановку и признали, что можно сделать вход в музей Бродского со двора и отсечь часть квартиры. Правда, тогда разработчики концепции будущего музея лишаются возможности сделать из него не просто музей Бродского, но и музей русской литературы двадцатого века, а также не смогут организовать общедоступную библиотеку.
- Но все-таки этот вариант - лучший из реально возможных, - сказала Нина Попова. - Время не ждет. Вы же видите - на глазах осыпаются стены и потолки. Надо спасать все, что еще сохранилось, прямо сейчас.

Людмила АНДРЕЕВА
Фото Святослава АКИМОВА