В гостях у «Смены»

Семен Стругачев: «Антреприза - это большой риск»

Народный артист России не терпит халтуры - ни в кино, ни на сцене

Семен Стругачев во­зит свои антрепризные спектакли - «Крошка», «Любовь по-итальянски», «Муж моей жены» - по всей стране, и везде их принимают тепло, с радостью. И это несмотря на расхожий стереотип, что антреприза - нечто второсортное. О принципах работы Стругачева-режиссера и о том, где лежит граница между искусством и халтурой, Семен Михайлович рассказал «Смене».

Полезное с приятным
- Семен Михайлович, в Петербурге с успехом идет ваш новый антрепризный спектакль «Будьте здоровы, живите богато». И вообще, антрепризных спектаклей в городе появляется все больше и больше. Как думаете, с чем это связано?
- Слукавлю, если скажу, что мы идем в эту сферу за высоким искусством. Актеры на антрепризе зарабатывают деньги - было бы глупо ответить по-другому. Это такой театр, который кормит актера. А театр государственный зачастую только выжимает из артиста его душевные и физические силы, но взамен - ничего, кроме головных болей, не приносит. Не приносит и удовлетворения материального. В театре народный артист получает 25 тысяч рублей, а начинающий - восемь-девять. Этих денег хватает лишь на то, чтобы коммунальные счета оплатить. А ведь сцене ты отдаешь все здоровье, все нервы, весь талант. Зачем? Антреприза, если собирает хорошую команду, приносит актеру и моральное удовлетворение - это раз, и какие-то средства - это два.
- Антреприза и для вас стала спасением?
- Мне, честно говоря, все равно, где играть - в серьезном государственном театре или же в антрепризе. Я настолько требователен к себе и к своим актерам, вне зависимости от того, звезды они или нет, что могу на эти ярлыки просто не обращать внимания. Скажу одно: в театре Семена Стругачева все серьезно. И мы несем ответственность за тот продукт, который получается на выходе. Кстати, многие наши государственные театры относятся к делу совершенно противоположно. Смотрю, как расходуются бюджетные средства, как расходуются человеческие ресурсы, - и сердце кровью обливается... Мне вот и зрители, и критики, и друзья говорят, что наши спектакли - хорошие, что их нельзя назвать ни театром на колесах, ни халтурой, как все думают про антрепризу.

Как спасти выжженное поле?
- А почему сложился такой стереотип?
- Потому что многие артисты, не очень добросовестно относящиеся к своей профессии, думают: если я где-то появился, мелькнул на экранчике в плохоньком сериальчике, то на меня пойдет зритель и будет мне стоя аплодировать. К сожалению, этим заполонена вся страна. Я к своему делу отношусь по-другому, но не могу работать там, где проехали вот эти антрепренеры, преимущественно московские.- Прочесали территорию, так сказать.- Прочесали! А после них - выжженное поле, ведь потом люди уже на другое не пойдут.- Стандартный вопрос: что делать?- Работать надо, конечно. И учиться ответственности. Вот Наташа Колесник, питерский продюсер, моя замечательная подруга, никогда не позволит себе поставить плохой спектакль, обмануть зрителя. На постановку она потратит намного больше денег, чем к ней потом вернется, но это будет искусство. Так что нужно не жалеть средств, относиться к своему труду серьезно, и тогда, быть может, мы докажем: антреприза ничем не уступает государственным театрам.«Я очень злой!»
- Среди антрепренеров есть люди разные. Какой вы режиссер, строги ли к своим актерам?
- Да, я очень злой! Не позволяю актеру проявлять слабости, даже если он звезда. У меня никто никогда не выйдет на сцену выпивши. Увижу - выгоню к чертовой бабушке! И вообще, я считаю, если человек работает в антрепризе, у него должны быть к себе более высокие требования, потому что зрители, приходя к нам, платят немалые деньги. Если, не дай бог, артист что-то такое себе позволит, народ ему не простит и на спектакли его больше не придет. В театр, который я пропагандирую, зритель должен всегда возвращаться.
- А какие преимущества дает вам антреприза как режиссеру?
- Здесь я могу делать то, что хочу. Меня никто не контролирует. У меня есть люди, которые мне доверяют, которые, так сказать, делают на меня ставки. Мне, конечно, обидно, что в государственном театре на Стругачева смотрят несколько свысока, зато, повторюсь, я могу делать в антрепризе что захочу. Естественно, антрепренер должен иметь свои определенные рамки, не всегда идти на поводу у артистов, в то же время к ним прислушиваться. Идеально, если между актером и режиссером существует диалог и взаимоуважение. В моих спектаклях играют потрясающие артисты - Васильева, Мартиросьян, Гаркалин, братья Носковы, Лена Воробей. Мы со всеми дружим. Я хоть и строгий, но к звездам своим отношусь очень бережно, а они отвечают тем же.

Кто не рискует…
- Семен Михайлович, какой жанр вам ближе всего?
- Мне ближе, как ни странно, трагедия. Но нужно играть комедию. Кстати, последнее намного тяжелее, ведь заставить зрителя плакать - довольно простая задача. А вот заставить зрителя хохотать - для этого нужен, не побоюсь этого слова, талант!
- Получается, антреприза берет на себя сверхсложную задачу - рассмешить, ведь подобные спектакли идут чаще всего в жанре комедии, - я правильно понимаю?
- Да, но антреприза - это не только комедия. Это может быть и трагикомедия, и драма, и мюзикл. Правда, чтобы все это поставить, нужны средства, нужна действительно хорошая команда, которая уже заслужила любовь и внимание зрителя и которая может позвать людей в театр не только затем, чтобы похохотать, но и чтобы поплакать. Повторюсь, антреприза - огромнейшая ответственность. Это в театре ты можешь ставить все, что угодно, - деньги-то государственные. А у нас - нет. Вкладываются средства, и их нужно отбивать.- Вы рассуждаете, как настоящий бизнесмен!- Я не бизнесмен, и я не орудую большими деньгами. Но я часто рискую. Что поделать, нам, антрепренерам, приходится рисковать.

Анна ЖАВОРОНКОВА