В гостях у «Смены»

Александр Зацепин: «Музыка раздумий - это мое»

Знаменитый композитор признался, что в советские годы ему работалось легче, чем теперь

Автор музыки и песен к культовым советским фильмам «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Двенадцать стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Земля Санникова» и многим-многим другим до поры до времени и не помышлял о композиторской карьере. Александр Зацепин серьезно занимался химией, ходил на гимнастику, грезил космическими полетами. Правда, и в музыкальную школу ходил. Судьба указала ему в итоге верную дорогу. Сегодня, в свои восемьдесят семь, народный артист России продолжает творить - работает над мюзиклом по мотивам повести Джона Пристли «31 июня», премьера которого состоится в петербургском театре «Карамболь» уже этой зимой.

Фильмы спасали на дачах
- Александр Сергеевич, в вашем композиторском багаже уже есть одно «31 июня» - в кино. Фильм, вышедший в 1978-м и считающийся сейчас классикой советского кинематографа, получил в то время нелестные отзывы критиков и чиновников.
- Картину, которую мы сделали для телевидения, показали всего лишь один раз - вечером 31 декабря, а потом положили на полку. А как снимали! Заказчики картины из Госкино ставили нам очень жесткие рамки, делали отвратительные замечания: балет уберите, исполнителей замените, никаких намеков на голое тело и так далее. Леня Квинихидзе, режиссер, был просто в панике - съемки были под угрозой срыва, однако картину удалось спасти: копии фильма послали на правительственные дачи и там дали добро. Из-за чего поднялся такой шум, до сих пор не пойму: в самом произведении Пристли, да и в картине нашей, ничего политического не было - впрочем, тогда все всего боялись. В джинсах ходить боялись, джаз слушать боялись, потому что он был под запретом…
- А ведь и «Бриллиантовую руку» тоже не хотели пускать на экран. Страшно представить, чего бы мы тогда лишились!
- Да, и даже Гайдаю пытались перекрыть кислород. Ему говорили: «Это все контр­культура! Музыка - криминальная, реплики - криминальные. Убрать!» Не устраивала песня «А нам все равно»: в Советском Союзе человеку не может быть все равно. Не нравился «Остров невезения»: говорили, что это издевка над нашей действительностью. Хотя мы и не думали издеваться! «Бриллиантовую руку» тогда тоже удалось спасти: пленка попала на дачу к Брежневу, он посмотрел ее раза два или три, позвонил в Госкино и сказал: «Фильм замечательный! Выпускайте скорее на экран».

Кривое зеркало
- В какой стране вы чувствовали себя комфорт­нее: в СССР, где все было под запретом, или в России, где все вроде как дозволено?
- Трудно сказать. Сегодня все немного исказилось - как в кривом зеркале. Раньше как было: я писал музыку к фильму, он тут же выходил на экраны большим тиражом, а через три дня после премьеры песни из этого фильма звучали во всех ресторанах Советского Союза. Сейчас такого нет и не будет, потому что и кинотеатров мало, и люди бедные, да и прокат весь американцы скупили. Тридцать-сорок лет назад я писал и уже заранее знал: будет успех. Сегодня я могу создавать что-то для конкретных исполнителей, но как это раскрутить? Заплати 50 тысяч долларов одному телеканалу, и он прокрутит твою песню раз пять. Вот и вся слава. Я очень хотел бы написать музыку к какому-нибудь сериалу или фильму, чтобы она потом прозвучала на титрах, - на Западе это распространенная практика, так ведь наши телепродюсеры все титры вырежут, и от музыки ничего не останется. В договорах так и прописано: автор соглашается, что титры могут быть изменены или сокращены. И чаще всего их заменяет реклама.

«Мы, композиторы, как многодетные мамочки»
- Александр Сергеевич, ваш коллега Раймонд Паулс как-то признался, что песня «Миллион алых роз» - это его трагедия, имея в виду, что у народа он теперь ассоциируется лишь с этой композицией. Приходилось ли вам испытывать нечто подобное?
- Не думаю. У меня еще часто спрашивают: какая ваша самая любимая песня? На этот вопрос невозможно ответить определенно! Мы, композиторы, как многодетные мамочки, которые после рождения последнего ребенка думают: его-то я люблю больше всего. Но со временем это проходит. Пишутся новые песни, и каждая из них становится любимой. У меня мало отдельных композиций - их я писал в основном для кино. И именно такая работа мне всегда очень нравилась, приносила удовлетворение. А деньги никогда не стояли на первом месте.
- Что повлияло на ваше творчество больше всего?
- Конечно же, детство. Уже в третьем-четвертом классе я начал сочинять какие-то песенки. Родители не особо серьезно к этому относились, но в музыкальную школу все же отдали. Позже паял магнитофоны в подвале своего дома, пытался поймать волну Би-би-си, где крутили джаз, слушал музыкальные радиоспектакли и был просто насквозь пропитан музыкой. После армии пошел в Новосибирскую филармонию концертмейстером - так и началась моя музыкальная карьера. Сколько себя помню, всегда был неуемным, шаловливым, но, как ни странно, сердце лежало к лирическим мелодиям. Не к чему-то веселому, задорному, а именно к лирике. Именно под настроение такие песни, как «Есть только миг», «Куда уходит детство». Музыка раздумий - это мое.

Анна ЖАВОРОНКОВА